Золотая маска

Он внимательно осматривал ее ладони и пальцы.

— Доминик, зачем вы пришли?

— Зачем? — Услышав ее хрипловатый голос, услышав, как она снова называет его по имени, он сразу забыл, зачем решил подняться к ней; грудь у него сразу стеснило, и он ощутил прилив возбуждения. — Разумеется, не для того, чтобы делать вам больно. — Он поднес ее ладонь к губам и ласково провел языком по обожженному месту. Одновременно он вскинул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я… это вышло случайно. — Чуть приоткрыв рот, она задышала часто и неглубоко.

— Вы бы не обожглись, если бы я не напугал вас, — с сожалением произнес он и снова принялся водить языком по ее распухшей ладони.

Ее нежная шея судорожно дернулась.

— Милорд… мне кажется, боль уже прошла. — И все же она не попыталась вырваться, отдернуться от его ласковых губ и языка.

Доминик вынужден был признать, что она… восхитительна. Он покрывал частыми поцелуями все ее пальчики по очереди. От нее пахло душистым мылом и чистой кожей. Судя по тому, как она задрожала, она тоже испытывала удовольствие от его прикосновений.

Доминик почувствовал напряжение в паху. Возбуждение нарастало с каждой секундой — и только потому, что он целовал пальцы Каро! Ее безыскусная красота возбуждала куда больше, чем заученные ласки опытных куртизанок.

С тех пор как они виделись в последний раз, она успела снять капор и плащ; несколько золотистых локонов выбились из прически. Теперь ее волосы приятно золотились в неярком пламени свечей. Глаза у нее потемнели и затуманились, щеки слегка зарделись, пухлые губы чуть разомкнулись, словно в ожидании поцелуя.

Вдруг она вырвалась и отступила; глаза у нее потемнели от тревоги.

— Милорд, по-моему, мы договорились, что вашей любовницей я не стану!

Доминик несколько раз глубоко вздохнул, признавшись самому себе, что снова подпал под влияние чувственных чар этой женщины. Женщины, которая упорно отказывается что-либо сообщать ему о себе, кроме имени. Впрочем, он подозревал, что и имя у нее вымышленное!

Он слегка встряхнул головой и выпрямился.

— Каро, я понимаю, что Батлер и Джексон откровенно восхищаются вами, однако вы, по-моему, несколько преувеличиваете силу своих чар. Наверное, считаете, что всякий встречный мужчина непременно влюбится в вас, как они, — насмешливо протянул он.

Услышав его слова, Каро густо покраснела.

— Разумеется, я не…

— В подобных мыслях, конечно, нет ничего страшного. — Он смерил ее надменным взглядом своих светло-серых мерцающих глаз. — Уверяю вас, моему пресыщенному вкусу требуется не только целовать женские пальчики — тем более пальчики женщины, которая одевается почти как монашка! — Он критически оглядел ее с ног до головы.

Каро понятия не имела, почему Доминик так себя ведет, но ей показалось, что он намеренно груб с ней. И дело не в том, что тускло-зеленое платье идет ей еще меньше, чем коричневое, которое было на ней вчера; она знала, что так оно и есть. Но ведь именно поэтому она и купила платья таких неброских расцветок! И потом, чуть раньше, когда Доминик ласкал ее в кабинете Дрю Батлера, платье вовсе не стало ему помехой!

— Милорд, я подбираю себе платья по своему вкусу, а не по вашему, — хладнокровно возразила она.

— Ваш выбор прискорбен. — Он скривился в усмешке. — Попозже пришлю к вам портниху. Будем надеяться, у нее найдутся готовые дневные платья, которые легко можно переделать по вашим меркам. А вам придется выбрать материю для одного-двух вечерних платьев. — Он сурово сдвинул брови. — Раз уж вы проведете несколько дней в моем доме в качестве гостьи, я должен позаботиться о том, чтобы вы выглядели эффектно.

— Не забывайте, я ваша гостья против воли!

Доминик пожал плечами:

— Не важно, почему вы здесь оказались; гораздо важнее не оскорблять постоянно мое чувство прекрасного своим прискорбным видом, пусть даже и недолго! — Он понимал, что говорит с ней намеренно жестоко. Раньше — всего несколько минут назад — его совершенно не волновало, какие у Каро некрасивые платья и даже кто она такая; его интересовали лишь соблазнительные изгибы тела, которое скрывается под уродливым платьем.

Ее глаза цвета морской волны сердито сверкнули.

— Сэр, вы меня оскорбляете!

Ее возмущение совершенно не тронуло его.

— Если предпочитаете считать правду оскорбительной, не буду спорить. — Он обернулся и зашагал было к двери, но у самого порога остановился и указал на кресло: — Помня вашу скромность, я подумал вот о чем: возможно, вам неудобно просить Симпсона подобрать вам одежду для сна. Поэтому я принес вам вот это.

Посмотрев на нечто белое, лежащее в кресле, Каро не могла не признать, что хозяин дома весьма заботлив, хотя и довольно бесцеремонен. Кстати, его бесцеремонность проявилась и в том, что он, не спрося ее, пригласил к ней портниху.

— Я не хочу… — Она осеклась, вспомнив его замечание относительно того, чего она хочет или не хочет. — Боюсь, в том, что касается моих нарядов, вашему чувству прекрасного придется потерпеть и дальше, милорд!

Доминик смерил ее недоверчивым взглядом:

— Хотите сказать, что вам безразличны красивые наряды?