Золотая медаль

Нина продумала все, что она с самого начала делала в отряде. Первые два-три месяца она часто совещалась с педагогами, с комсомольцами, пионерские сборы были тогда интересные, бодрые. Нина отдавала тогда все свое свободное от уроков время пионерам, прикладывала много сообразительности и изобретательности, чтобы работа в отряде была в самом деле занимающей. О ее отряде вспоминали даже в райкоме комсомола, как о лучшем. Но со временем она успокоилась на успехах и, как говорили на комитете, зазналась. И работа в отряде сошла на нет. Пионерские сборы стали похожи на продолжения обычных уроков, на которых повторяли пройденный в классе материал.

Все это надо было теперь исправить. Особую вину чувствовала Нина перед Лукашем Коровайным.

Наказание тяжело повлияло на мальчика. Он начал часто исчезать из дому, ему тяжело было теперь оставаться наедине с отцом. В классе он был хмурый, замкнутый в себе, объяснений учителя не слушал, думая о чем-то своем, глубоко скрытом от посторонних глаз. Лукаш приходил со школы, бросал книжки, отрезал кусок хлеба и шел куда-то из дому. Со временем пионеры рассказали Нине, что иногда видели, как он сидел возле моста с удочкой. Под мостом клевали мелкие плотвички. Но наверное, мальчика не очень интересовала рыбья мелкота. Для него это был лишь повод, чтобы не оставаться дома.

Нина, конечно, ошибалась, когда думала, что Коровайный сам бросился в речку. Он сорвался с берега по неосторожности. Но ее вина перед мальчиком была большая. Ведь Нина никогда раньше серьезно не работала с ним. Она просто махнула на него рукой.

А после того как пожаловалась на школьника отцу и тот побил его, вызвала у парня только озлобление против себя.

Нина нашла в себе мужество рассказать об этом случае Юле Жуковой и Юрию Юрьевичу.

Учитель не упрекал, только пристально глянул на вожатую и покачал головой:

— Плохо! Сумеете ли исправить свою ошибку? А не сумеете — будете долго еще болезненно вспоминать об этом, пока время не сотрет остроту переживания. А потом, наверно, забудете. А вот не знаю, забудет ли Коровайный, что была такая вожатая-ябеда. В таком возрасте некоторые события запоминаются на всю жизнь. Не обижайтесь. Что же, в самом деле — ябеда. Смотрите правде в глаза. Конечно, я не говорю, что не надо говорить родителям о поведении их детей. Наоборот, нужно, школа должна воспитывать учеников совместно с родителями. Но у вас случилось иначе. У вас был не разговор с отцом Лукаша, а раздраженная жалоба на парня. Это большая разница. Спасайте теперь свой авторитет вожатой, возвращайте себе уважение и любовь пионеров. И прежде всего Коровайного. Вот и спрашиваю: сумеете ли? Подумайте сначала сами, найдите правильную тропу. Ведь вы готовитесь стать педагогом!

Коровайный избегал встречаться с Ниной. Но однажды она попросила его остаться после уроков.

— Ну, что? — грубо спросил парень. — Сделал я что-то?

— Я хочу поговорить с тобой, — промолвила Нина. — Никогда не думай, Лукаш, что я хотела, чтобы отец тебя наказал. Мне было так же больно, как и тебе. Так же больно, Лукаш!

Мальчик быстро глянул на вожатую и потупил взор.

— Я не думала, что отец будет бить тебя. Но я виновата, что не предупредила его. Не предупредила, чтобы он повлиял на тебя словами, а не…

Нина замолчала, увидев, как вздрогнул Лукаш.

«Что же я делаю? — тем временем сверлила мозг неспокойная мысль. — Ведь то, что я сейчас говорю этому парню, это так похоже на извинение перед ним! Я, вожатая, прошу у пионера извинения! Я же окончательно подрываю свой авторитет!»

Но другая Нина, которая всегда была с Коробейник, неумолимо промолвила: «Ты уже его и так почти потеряла! Единственное, что сейчас тебе нужно сделать, это честно сказать пионеру, что ты виновата перед ним!»

Нина внимательно продумала все, как надо ей дальше действовать. Она стала давать Коровайному интересные пионерские поручения, подбирала для него книжки в библиотеке. Мальчуган все еще относился к ней недружелюбно, с явным недоверием. Тем не менее, хоть и медленно, с каждым днем начала таять в сердце мальчика льдина.

Дошла очередь и до Кочеткова. Его покритиковали на сборе, в стенгазете появилась на него карикатура: Кочетков с огромной бухгалтерской книгой. Школьник сказал Нине:

— Учту! Перейдем на новый метод управления.

— А мы давай, Юша, без всяких «методов». Согласен?

Совсем не хватало у Нины времени на литературное творчество. Рукопись рассказа, что возвратила ей редакция, лежала пока что без изменений. Иногда так тянуло немедленно сесть и снова работать и работать над произведением. Нина сдерживала это желание; на первом плане были грядущие экзамены, им подчинялось все другое.

А весна уже буйствовала, она пришла и в город. Неистово кричали и суетились грачи на высоких осокорях, мостили черные шапки гнезд. Со звоном раскрывались окна, люди выходили на балконы. Кто жил выше, тем с пятого или шестого этажа видно было лиловую даль за городом и багряные от заката вышки высоковольтных передач, которые шагали напрямик через поля, огороды и железнодорожное полотно.