Золотая молния

Старик ударил ладонью по лбу. Было видно, что он отчаялся. Испарина выступила у него на лице.

— Оливер, Оливер! — вскричал Кроссон-старший, стиснув руки. — Ты знаешь, почему я держал тебя здесь, в такой глуши, совсем одного? Почему я жил как изгнанник на необитаемом острове? Я лишил себя всего. Я пытался обеспечить твою безопасность. Ты догадывался, почему я прятал тебя от других людей и никогда не доверял тебе оружия?

— Нет.

— Потому что убийство у тебя в крови!

Сердце Рейнджера сжалось; но юноша, казалось, только удивился словам отца. Побелев от волнения, с окаменевшим лицом, он стоял возле лошади и пристально смотрел на высокого старого человека.

— Ты никогда не отнимал жизнь у человека, — наконец выговорил он. — Кто же тогда? Моя мать?

Его голос взлетел на последнем слове, стал звенящим, и в нем слышался стон. Но в следующее мгновение Оливер прикусил губу, чтобы справиться со своими чувствами.

Питер Кроссон развел руками.

— Я сказал все, что могу. Не имею права рассказать больше! — заявил он. — Но поверь мне — убийство у тебя в крови. Оставив меня, ты начнешь такую жизнь, какую сейчас даже представить себе не можешь. И если покинешь меня сейчас, клянусь тебе, Оливер, ты уже никогда не вернешься.

Юноша вздрогнул, будто получив сокрушительный удар.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — проговорил он. — Что бы там ни было у меня в крови, ты не можешь выбросить из своей жизни сына, словно клочок бумаги.

— Не могу? — воскликнул старик, еще более возбуждаясь. — Еще как могу, и сделаю это! Я дал тебе все, что мужчина может дать ребенку. Учил, тренировал. Я был для тебя отцом, матерью и братом. А взамен просил только одного — послушания. Если ты не подчинишься мне сегодня, я вырву тебя из моего сердца и из моей жизни. Боже всемогущий, ты ведь больше занят мертвым волком, чем собственным отцом. Одумайся, прошу тебя! Пошевели мозгами!

Оливер, суровый и напряженный, несколько мгновений тупо смотрел в землю. Потом бросился к отцу, протянув ему ладонь.

Старик, издав громкий крик радости, схватился за нее обеими руками.

— Ах, Оливер! — воскликнул он. — Бог простит меня за то, что я на секунду усомнился в тебе! Ты, конечно, останешься со мной!

— Нет, ухожу, — твердо заявил он. — Я хотел бы сделать то, о чем ты просишь, но не могу. Что-то тянет меня сильнее, чем ветер в вершинах деревьев. Я должен пойти за Честером Лайонзом. Я жажду преследовать его. — Он говорил все громче и громче, голос его задрожал, отчего у Рейнджера резко стукнуло сердце, наконец, выкрикнул: — Если останусь здесь еще на месяц, это убьет меня!

— Тогда пусть это тебя убьет! — застонал Питер. — Предпочитаю увидеть тебя мертвым здесь, нежели в петле палача. О Боже, и зачем только я тебя встретил!

Старик отвернулся, отступил на несколько шагов, затем вскинул над головой длинные костлявые руки. Внимательно посмотрев на него несколько секунд, юноша вскочил в седло. Его лицо ничего не выражало. Если он и страдал от ужасных обвинений старика, то не позволил себе этого показать. Оливер произнес короткую команду, и мустанг рванул вперед.

Услышав топот копыт, Питер Кроссон обернулся, закричал. Но молодой человек уже скрылся за деревьями. А Рейнджер преисполнился жалости, когда увидел, как отец побежал за ним, с выражением ярости и ужаса на лице, протягивая руки и все еще крича.

Левша содрогнулся, подумав, что Питер Кроссон отныне обречен на жизнь в холодном одиночестве. Хотя вряд ли ему придется долго терпеть. Он, должно быть, уже в конце своего долгого пути.

Однако, не остановив сына, старик вернулся вне себя от бешенства, а вовсе не в отчаянии. Бегая взад и вперед по поляне, он принялся проклинать свою судьбу, свое происхождение, всю свою жизнь, а заодно — дом, деревья, только что уехавшего юношу и лошадь, унесшую его на себе.

Траппер в изумлении слушал его. Он ожидал гнева и разочарования, но излияния хозяина ранчо переполняла жгучая ненависть. Питер размахивал руками и буквально рвал на себе волосы. Затем повернулся к Левше и закричал:

— Ты принес с собой эту чуму! Зло сидело в твоем кармане. Ты спустился сюда, чтобы разрушить здесь все. Скажи мне, что я прав. Подтверди это! Откройся мне и признайся, что тебя послал Менневаль!

Имя подействовало на Рейнджера словно сокрушительный удар.

— Менневаль? Менневаль? — в свою очередь закричал он. — Что вы знаете о Менневале, Кроссон?

— Что я знаю о нем? Я знаю, что он животное, вурдалак. Это он послал тебя сюда. Прочь с моих глаз и не возвращайся больше! Раз здесь пахнет убийством, я тоже приму в этом участие!

Казалось, старик вне себя. Озадаченный и обеспокоенный, Левша поступил так, как ему приказали. Он торопливо зашагал среди деревьев, сожалея только о том, что на нем нет семимильных сапог. Ему очень хотелось уехать от всего этого — от тайны юноши, от Менневаля и от Питера Кроссона. В воздухе повисла опасность. Она могла обрушиться на него в любое мгновение.

Глава 25