Золотая муха

— Этот Лежал мог в пылу ссоры двинуть брамину, но тогда непонятно, как тот оказался на полу в спальне? А ведь в спальне они не дрались, никаких следов драки там не обнаружено. Сам себе индус лба не расквасил и на львиную лапу не лег, — рассуждал поручик. — А потом оклемался и пошел мстить. И опять никакого подтверждения такой версии, его крови в гостиной нет, только возле диванчика, на котором сидел. Если бы дрался с покойным, всюду бы наляпал. Да и не сидел бы потом болван болваном, не дожидался невесть чего. И тут пришли женщины, говорит, две.

— Могло и в глазах двоиться...

— Если сам доехал до госпиталя, значит, уже не двоилось. Так что же это за бабы?

Ни одна из немногочисленных дам, фигурирующих в блокноте Франека, не подходила. К Зенобию тоже нельзя было придраться, никаких признаков его пребывания в квартире Лежала не обнаружено.

Кроме золотой мухи, зацепиться следствию было не за что.

Со старыми следственными материалами капитан уже успел ознакомиться, полночи провели над ними с верным подпоручиком. А ознакомившись, сделал выводы и решил обратиться к прошлому.

Следующим был допрошен Валтасар. Свидетель оказался чрезмерно разговорчив.

Своих контактов с убиенным даже и не пытался скрывать. Как же, они с Франеком знали друг друга уже много лет, хотя дружбы не водили. Да и какие могут быть друзья у такого человека, как пан Лежал? О покойниках плохо не говорят, но что делать, если он был, мягко говоря, прохиндеем, каких мало, так что друзей-приятелей у покойного не было, зато врагов — пруд пруди. Да и он сам, Валтасар, честно сказать, подозревал покойника в многочисленных жульничествах, ведь такой был плут, такой аферист, клейма негде ставить, но вот ловок был, мошенник, не ухватишь. А если насчет той пятницы, когда прикончили пана Лежала, то он, Валтасар, еще утром уехал по делам на Вислинскую косу и в четыре, то есть в шестнадцать ноль-ноль, уже сидел в забегаловке Морской Крыницы с двумя знакомыми рыбаками, может и фамилии назвать, почему не назвать, и видели их человек десять, не меньше. А в девять вечера был уже в Гданьске, в своей квартире. У него в Гданьске есть квартира, что поделаешь, работа такая, поэтому одна квартира в Варшаве, а вторая в Гданьске, в нашем бизнесе без этого нельзя. Когда являешься посредником и мотаешься туда-сюда, нельзя же рассчитывать на гостиницы, это какие деньги выбрасывать, а достаются они ох как нелегко! Да, да, его еще и соседка видела, когда приехал, вечно торчит в окне, любопытная баба, всюду свой нос сует, все ее интересует, но нет худа без добра, сейчас очень пригодилась. А с убийством пана Лежала он ничего общего не имеет и ничего об этом не знает...

— Но общие дела вы с ним вели? — прервал капитан этот словесный поток.

Валтасар и тут не стал запираться.

— Ясное дело, вели. Не может же человек разорваться, быть сразу в нескольких местах.

— А если были у вас общие дела, возможно, знаете, кого ждал Лежал в день своей смерти, с кем у него была назначена встреча?

— Да мало ли с кем мог уговориться...

— А вы сами когда виделись с ним в последний раз?

— Накануне вечером. У знакомых. Записывайте: Люциан Орешник, адрес... Тоже деловое знакомство, Орешник знает многих ювелиров и мастеров по обработке янтаря, часто я привожу ему товар. О чем шла речь? Как всегда, о янтаре, я интересовался, нет ли каких выгодных заказов, ну и вообще обо всем понемногу. Пан Лежал тоже был.

— А еще кто? — для порядка поинтересовался капитан.

— Ну, значит, сам Люциан, хозяин... И еще приехал индус, наш клиент, очень на янтарь жадный, нет, не скажу, не скупердяй, но ему мы продаем неохотно.

— А почему неохотно?

— Так ведь они, индусы, какие? Вроде бы, как и все остальные нормальные люди, из янтаря делают всякие красивые вещицы, но как только владелец вещицы помирает, так и сжигают ее вместе с ним. Религия у них такая. А кому охота красивые экземпляры на погибель продавать? Если второй сорт — еще ничего, но хороший жалко.

Капитан подосадовал, что не спросил индуса, зачем ему янтарь с «дыханием Бога», ну да ничего еще не потеряно, спросит. Но индус возник мимоходом, главными были три янтарных бизнесмена. Капитан понял — собрались не случайно, должно быть, обсуждали не только те вопросы, которые назвал словоохотливый Валтасар. Возможно, именно на этой конференции между компаньонами возникли трения, приведшие впоследствии к убийству Франтишека Лежала. Но об этом Валтасар, разумеется, не скажет. Недаром так словоохотлив, пытается за болтовней скрыть истину.

— Больше никого на этой встрече не было?

— Была еще одна женщина, знакомая Люциана, я даже не знаю, как ее зовут. А больше никого. Вышли мы все вместе, и каждый поехал к себе.

«Ага, женщина», — мысленно отметил капитан Бежан, а сам обратился к прошлому и спросил свидетеля о золотой мухе.

И тут вдруг пан Валтасар словно онемел. Да, о мухе приходилось слышать, кто из янтарщиков не слышал, возможно, и видел, но точно не помнит. И ничего сказать о ней не может.