Золотая мышеловка

Конечно, я ни в коем случае не могла исключить и вариант самого банального похищения и последующей продажи нас в рабство. Куда-нибудь в публичный дом. Сразу в голове всплыл разговор турецких таможенников. Не поэтому ли они и удивлялись отсутствию сопровождающих нас мужчин? А так увезут какую-нибудь девчонку подальше в незнакомый город и запрут в комнате без одежды. Куда ей бежать? Да далеко за примерами и ходить не надо: мало ли такого происходит прямо сейчас у нас на Кавказе? Тем более что здесь и прятать не нужно: отобрал у девчонки паспорт, и сунуться ей после этого, прямо скажем, некуда. Даже если вдруг каким-то чудом дойдет она до нашего посольства или консульства, то неизбежно упрется в твердолобую бюрократическую машину. Сколько наших парней во время афганской войны, попав в плен, а потом сбежав оттуда где-нибудь в Пакистане, смертельно рискуя, доходили до посольства и, как головой о стенку, разбивались о чиновничий вопрос: «А чем докажешь, что ты русский, и не предатель, и не дезертир?»

Впрочем, в случае с Викой все могло быть значительно проще. Ее отец был небедным человеком, и с него могли просто потребовать выкупить его единственную любимую дочь. Только в одном они просчитались — не учли моего присутствия. Но пока все произошедшее для меня все равно оставалось, несмотря на обилие возможных версий и предположений, не совсем понятным и поэтому заставляло насторожиться и быть в полной боевой готовности.

Вскоре мы были уже на остановке и сели в первый подъехавший микроавтобус. До города мы добрались без каких-либо приключений. Вышли, когда я увидела перед остановкой гостиничную вывеску более-менее приличного вида. Двери автобуса закрылись, и улица шумно хлынула на нас звуками витиеватой музыки, запахом пряной пищи, сигаретного дыма и человеческого пота.

Несмотря на нескончаемый людской поток на улицах, небольшой, но довольно уютный холл гостиницы был совершенно безлюден. Долгожданная прохлада, струящаяся из вентилятора под потолком, приятно обволакивала тело. Закрывшаяся за нами дверь мелодично звякнула бронзовым колокольчиком, но стойка приема оставалась пустой. Вика вопросительно посмотрела на меня, и я сначала выразительно покашляла, а затем спросила по-турецки, обращаясь в пустоту, о наличии в этом доме каких-нибудь живых существ.

Эффект превзошел все мыслимые ожидания. За стойкой стояла приземистая кадка с пальмой, скрывавшей своими листьями большую часть стены за ней. Не успели звуки моего голоса замереть в воздухе, как за пальмой бесшумно раскрылась маленькая дверь, и из нее мгновенно, словно материализовавшись из воздуха, появился смуглый клерк в белоснежной рубашке и с такой же улыбкой в тридцать два зуба. После моих объяснений он быстро и расторопно записал нас в книгу и, не переставая улыбаться, повел показывать номер.

Когда он поднимался по лестнице, мы с Викой не смогли сдержать улыбку — за стойкой он выглядел значительно солиднее. Его ноги оказались короткими и кривоватыми, он был заметно ниже нас обеих и рядом с нами мгновенно потерял весь свой важный вид. Правда, ни я, ни Вика не могли пожаловаться на недостаток роста и длины собственных ног. Но я также отметила его практически безупречно подстриженные и уложенные густые темные волосы. Было очевидно, что он любит покрасоваться.

Клерк раскрыл перед нами дверь, поставил сумки на пол, важно поклонился, получив от меня чаевые, и так же бесшумно, как и появился перед нами внизу, исчез за дверью.

— Уф-ф, — сказала Вика, прыгнув в мягкое кресло, скинув обувь и с видимым наслаждением вытянув ноги, — а знаешь, здесь довольно-таки ничего!

— Угу, — кивнула я в ответ, проделав те же самые действия, что и Вика.

Про себя я не без удовольствия отметила, что случившееся с нами совсем недавно она, похоже, с детской непосредственностью уже забыла или, во всяком случае, почти забыла. Тем лучше, не будет необходимости подрабатывать еще по совместительству и нянькой. Вытирать сопли и слезы — не главная работа бодигарда, хотя обстоятельства порой вынуждали заниматься и этим.

— Каковы наши дальнейшие планы на сегодня? — спросила я, наливая в стакан минеральную воду из графина на журнальном столике.

— Сначала было бы неплохо немного подкрепиться, а затем на пляж и куда-нибудь погулять. Ты как думаешь, Женя? — спросила она, тоже беря стакан и наполняя его водой из графина. Между нами возникла такая симпатия, что мы почти с зеркальной точностью повторяли друг друга в мыслях и действиях.

— Сначала, я думаю, просто необходимо принять душ и обязательно выпить чашечку кофе по-турецки. Иначе что ты будешь рассказывать потом Сергею?

Упоминание о Сергее заставило Вику задуматься.

— Женя, как ты думаешь, почему он не пришел? — спросила она и подошла к широкому окну, из которого открывался вид на море.

— Я же говорила тебе — всякое может случиться. В конце концов, если ты хочешь узнать наверняка, то позвони ему, — кивнула я в сторону сумочки с «Нокией».