Читаем Золотая нить. Как ткань изменила историю полностью

Практически все древние ткани, созданные человеком, были сделаны с использованием льна, а не шерсти (хотя сохранились лишь микроскопические остатки волокон, разницу между льном и шерстью легко определить: шерсть состоит из чешуек, а лубяные волокна гладкие, шерсть лучше тянется и обычно закручивается, а лен остается прямым). Это ставит в тупик археологов, потому что кажется нелогичным. Овцы, даже в самом древнем своем воплощении, когда они не обладали такой густой шерстью, как современные породы, все же были покрыты густой шубой, которую легко было превратить в нить. У шерсти есть и еще одно преимущество – она легко валяется. (Кстати, неизвестно, какая одежда появилась раньше, валяная или тканая, но оба варианта, судя по всему, родом из Средней Азии.) Лубяные волокна сложно извлекать, с ними трудно работать даже тому, кто умеет это делать, но у них свои преимущества: эти волокна длиннее, легче, лучше дышат, больше подходят для жаркого климата и для большой физической нагрузки[40].

<p>За пределами Дзудзуаны</p>

«Как нам представить ткацкий станок, сложное сооружение даже в самой простой своей форме, у людей, которые еще даже не знают металла?»

Якоб Мессикоммер, 1913

У археологов существует традиционное предубеждение против ткани. В конце концов, ткани очень быстро разрушаются, истлевают за несколько месяцев или лет, и крайне редко от них остаются следы для тех, кто найдет их спустя тысячелетия. Археологи, как правило мужчины, называют прошлые века «железным» или «бронзовым», но не «гончарным» или «льняным». Предполагается, что металлические предметы были главной отличительной чертой того времени, хотя на самом деле это всего лишь более видимые и лучше сохранившиеся вещи. Технологии, использовавшие менее стойкие материалы, такие как дерево и текстиль, могли быть более важными в повседневной жизни людей. Но доказательства их существования по большей части вернулись обратно в землю.

Разумеется, есть исключения. Как и с волокнами из пещеры Дзудзуана, следы могут остаться, и остаются, обычно благодаря необычному климату: замораживание, влажные анаэробные или в высшей степени сухие условия. Климат в Египте, к примеру, идеален для сохранения любых скоропортящихся предметов. Именно поэтому мы больше знаем о текстиле в Древнем Египте, чем в других регионах. По мере становления и развития археологии как науки ученые все настойчивее искали – и находили – остатки сложных тканей, происходивших из глубины веков: более древних, чем предполагалось.

Красота этих тканей и мастерство, необходимое для их изготовления, создают иное представление о наших предках, чем распространенное популярное мнение о них как о вооруженных дубинами безмозглых разбойниках[41].

До наших времен дожили инструменты, которые использовались для производства тканей. Они позволяют археологам и антропологам предположить распространенное производство текстиля. Пряслица – миниатюрные грузила, зачастую сделанные из камня или глины, с маленьким отверстием, чтобы их можно было надеть на конец веретена, – в изобилии находят во многих местах раскопок. С ними было легче скручивать волокна, они помогали равномерно распределять силу воздействия по всей длине нити, с которой люди работали. При всей своей простоте пряслица могут помочь определить, с какими волокнами работали мастера, и желаемые качества законченной вещи. Более тяжелые пряслица лучше подходят для более жесткого сырья, плотных нитей из толстых пучков волокон с длинным штапелем, таких как лен. Но если вы прядете особенно тонкую нить из волокон, таких как хлопок, то потребуется более легкое пряслице меньшего размера. Опытная пряха может использовать простое веретено и пряслице для невероятного эффекта. Говорят, что индийские пряхи могли растянуть один фунт хлопка в тончайшую, как путина, нить длиной более двух тысяч миль. Современные станки на такие чудеса не способны[42].

Ткацкие станки тоже оставили о себе кое-какие сведения. Их использовали для создания более крупных полотен, а также для натяжения мягких и рыхлых нитей. В изготовлении ткани задействованы два элемента. Первый набор нитей, или уток, проводят через второй, фиксированный набор нитей, или основу. Задача ткацкого станка – удерживать основу на месте, чтобы у ткача были свободны руки для проведения утка. Ткацкие станки бывают разных форм, часто их делали из дерева, поэтому они не сохранились до нашего времени. Но мы знаем, что они существовали: изображение земляного ткацкого станка, на котором основу растягивали между колышками, вбитыми в землю, было найдено на блюде, положенном в могилу женщины в начале IV тысячелетия до н. э. в Бадари в Верхнем Египте[43].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении
Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении

В книге известного немецкого специалиста по поведению животных Норберта Заксера представлено современное состояние науки о поведении. Основной вывод автора — за последние 20 лет в этологии произошла смена парадигмы: «меньшие братья» стали ближе к человеку. Они грустят и радуются, как и мы. Они хитрят и обманывают, всю жизнь учатся новому, имеют свой характер и осознают свое «я».Где же пролегает граница между ними и нами? Чем мы отличаемся от животных и чему мы можем научиться от них? Как спасаются мыши от синдрома Альцгеймера и каким образом морские свинки избегают стресса? Сколько слов способны запомнить собаки и могут ли птицы узнавать себя в зеркало? Чем заняты сегодня ученые, изучающие поведение животных? Какие методы они используют и какие другие науки приходят им на помощь? Ответы на все эти вопросы читатель найдет в этой книге.Издание адресовано всем, кто интересуется поведением животных.

Норберт Заксер

Зоология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Охотники за микробами. Как антибиотики, санация и дезинфекция ослабляют иммунитет и приводят к развитию новых заболеваний
Охотники за микробами. Как антибиотики, санация и дезинфекция ослабляют иммунитет и приводят к развитию новых заболеваний

Развитая медицина сохраняет жизнь миллионам людей, однако ее обратная сторона – злоупотребление технологиями и лекарствами – снова ставит под удар наше здоровье. От эпидемии ожирения страдает до 30% американцев; количество детей с аутоимунным диабетом в Финляндии за полвека использования антбиотиков выросло на 550%. Доктор Мартин Блейзер более 30 лет изучает микробиому человека – живущих с нами в симбиозе бактерий и точно знает: устойчивые штаммы, вызывающие смертельные заболевания, рост болезней у детей и такие недуги развитых стран, как астма, аллергии, ожирение, диабет, некоторые формы рака, возникают из-за нарушения микробиомы.Чтобы уберечь детей и самим не стать частью печальной статистики, нужно знать: чем патогенные бактерии отличаются от полезных и какую выгоду мы получаем от симбиоза с последними; как именно подрывают наше здоровье антибиотики и в каких случаях их использование обоснованно; что угрожает нашей микрофлоре и как восстановить ее, а вместе с ней – здоровье.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Мартин Блейзер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Постправда: Знание как борьба за власть
Постправда: Знание как борьба за власть

Хотя термин «постправда» был придуман критиками, на которых произвели впечатление брекзит и президентская кампания в США, постправда, или постистина, укоренена в самой истории западной социальной и политической теории. Стив Фуллер возвращается к Платону, рассматривает ряд проблем теологии и философии, уделяет особое внимание макиавеллистской традиции классической социологии. Ключевой фигурой выступает Вильфредо Парето, предложивший оригинальную концепцию постистины в рамках своей теории циркуляции двух типов элит – львов и лис, согласно которой львы и лисы конкурируют за власть и обвиняют друг друга в нелегитимности, ссылаясь на ложность высказываний оппонента – либо о том, что они {львы) сделали, либо о том, что они {лисы) сделают. Определяющая черта постистины – строгое различие между видимостью и реальностью, которое никогда в полной мере не устраняется, а потому самая сильная видимость выдает себя за реальность. Вопрос в том, как добиться большего выигрыша – путем быстрых изменений видимости (позиция лис) или же за счет ее стабилизации (позиция львов). Автор с разных сторон рассматривает, что все это означает для политики и науки.Книга адресована специалистам в области политологии, социологии и современной философии.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Стив Фуллер

Обществознание, социология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука