Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe

Огромные пространства так называемых "южнорусских степей" от Днепра и далеко за Волгу на Восток, начиная с XI в. и вплоть до XV в., в восточной (арабской и персидской) литературе носили имя "Дешт-и-Кыпчак", т. е. Кыпчакская степь. 1 Само слово "Кыпчак" не знакомо ни русским летописям, ни византийским хроникам. Древнерусские летописи употребляют термин "половцы", а византийские, как и авторы, писавшие на латинском языке, - термин "команы". Вопросы этногенеза половцев были уже не раз предметом научного рассмотрения. Последние мнения по этому вопросу были высказаны Марквартом, В. В. Бартольдом, Д. Россовским и А. Пономаревым. Однако едва ли можно признать, что здесь все ясно. 2 Не вдаваясь в вопрос о том, каким образом народ, называемый на Востоке кыпчаками. получил наименование "половцев", считаем необходимым подчеркнуть, что уже в конце XI в. он был полным хозяином всего Дешт-и-Кыпчак. Было бы безнадежно искать точной даты появления половцев на территории юго-восточной Европы, хотя попытки эти делаются как в востоковедческой, так и в русской исторической науке. Крупные политические события связываются с половцами или кыпчаками только с начала XII в.

1 Уже с 1030 г., как это выяснил В. В. Бартольд, кынчаки считаются соседями Хорезма (В. В. Бартольд. Новый труд о половцах. Русский исторический журнал, т. 7, стр. 148). Самый термин "Дешт-и-Кып-чак", как выяснил также В. В. Бартольд, впервые встречается у автора XI в. Насир-и-Хусрау (там же, стр. 148).

2 Mapкварт. Uber des Volkstura der Komaner). - См.: W. Bangund T. Markquart. Ostturkische Dialektstudien. Berlin, 1914. - В. В. Бартольд, ук. соч., прим. 1. - Д. Россовскии. Происхождение половцев. Seminarium Kondakovianum, VII и сл.

Praha. - А. Пономарев. Куман-половцы. ВДИ, 1940, №№ 3-4.

Маркварт в своей работе "Uber das Volkstura der Romanen" указывает, что кыпчаки (половцы, команы) в качестве крупной политической силы появляются с 1120-1121 г., когда они на Кавказе выступают вместе с грузинами против мусульман. Однако древнерусская летопись начинает довольно часто упоминать их уже с середины XI в. Первый набег кочевников при участии половцев, согласно Лаврентьевской летописи, был в 1054 г.1 Будучи западной ветвью кимаков, по-лопцы пришли в степные районы между Волгой и Днепром на смену печенегам, о которых имеются сведения как в восточных источниках, так и в древнерусской летописи. К приходу татар, т. е. к началу XIII в., Дешт-и-Кыпчак был настолько прочно освоен половцами, что можно говорить о существовании здост, нескольких кочевых княжеств. К сожалению, на данном этапе наших знаний, благодаря скудости известий в дошедших до нас источниках, мы не можем дать не только полной, но даже схематической картины социально-политического строя этого общества. И все же кое-где черты из жизни Дешт-и-Кыпчак проступают достаточно выпукло.

Прежде всего о границах, характере хозяйства и составе населения. О точных границах Дешт-и-Кыпчак говорить невозможно, и не потому только, что сведения о них для XII в, скудны. Трудно говорить о точных границах там, где сами современники их себе не представляли. Во всяком случае, в пределах юго-восточной Европы земли до Днепра, включая Крым на юге, Среднее Поволжье до Булгара (с областью) на северо-востоке и устье Волги на юго-востоке, вхрдили как европейская часть кипчакских владений.

1 Летопись по Лаврентьевскому списку, 1910, стр. 158.

В русской исторической литературе с половцами обыкновенно связано представление о чистых кочевниках. Это, конечно, глубокое заблуждение. Основная масса их вела кочевой образ жизни; однако половцы были уже охвачены в некоторой своей части процессом перехода на оседлый земледельческий-труд. Да иначе и быть не могло. Известно, что кочевники, находясь в состоянии феодализирующегося общества, в районах, смежных с земледельческой полосой, переходят на оседлое состояние. Таковы факты истории Семиречья и Хорезма. В первом случае мы имеем интересный процесс оседания кочевников - тюркешей, огузов, карлуков и других - в IX- XI вв., сопровождающийся отюречением согдийского оседлого населения.1 Во втором, т. е. в Хорезме, мы наблюдаем тот же процесс оседания кочевников огузов (туркмен), с одной стороны, и кыпчаков, с другой, не только на территории, смежной с Хорезмом, но и в нем самом. Этот длительный процесс, как мы увидим ниже, привел в XIII в. к значительному отюрече-нию бывшего здесь хорэзмийского языка. 2 Не подлежит сомнению, что тот же процесс оседания переживали и половцы,, непосредственно соприкасавшиеся с земледельческой полосой Нижнего Поволжья, Придонья, Крыма, отчасти Приднепровья и даже Булгара.

Наиболее ценной по этому вопросу являлась монография Н. Аристова "О земле половецкой", напечатанная еще в 1877 г.3 Несмотря на большие затруднения, связанные со скудостью письменных источников и археологических материалов, работу эту уже можно было бы давно возобновить.

1 В. В. Бартольд. К вопросу о языках согдийском и тохарском. Иран, т. I, стр. 36-38.-Махмуд Кашгарский, т. I, стр. 30 и 391,