Золотая орда

– Быть может, твоя судьба будет счастливее, чем моя, – в ее голосе звучала материнская надежда, мама погладила меня по мокрой, от моих слез, щеке, – но обещай – если он, хоть раз, ударит тебя или изменит, ты уйдешь, не позволяя разрушать себя.

Я сомкнула веки, давая матери молчаливое обещание. Я еще слишком хорошо помнила ее страдания с отцом.

В дверном проеме показался Тимур – смерив меня пристальным взглядом, он произнес:

– Камил, скоро поедем. Собери те вещи, которые дороги, нужны тебе, остальное – купим на днях.

Я медленно, чувствуя усталость, поднялась на ноги и поплелась в свою комнату: пока я шла по коридору, то услышала, как мама начала что-то приглушенно говорить Тимуру, а он отвечал ей. Я задержалась, прислушиваясь – вроде не ссорятся.

Я открыла дверь и включила свет, окидывая задумчивым, каким-то другим взором свою комнату – надо же, в этом небольшом пространстве я провела большую часть своей жизни. В глаза тут же стали бросаться несовершенства – старые обои, неровный потолок, криво прибитые полки. Нет, я не презирала свое жилище. Все было близким мне, но уже не таким родным, как раньше.

Вздохнув, я начала складывать в пакет свои вещи – нижнее белье, любимую, теплую сорочку из мягкой фланели, носки, черную водолазку и брюки, затем, в другой пакет положила учебные принадлежности и сверху – любимого белого медвежонка и фотоальбом. Я устало уселась на свою кровать – мои руки дрожали от волнения. Боже мой, я покидала отчий дом.

– Тебе помочь? – спокойный голос Тимура вывел меня из оцепенения.

– Да, возьми пакеты, если нетрудно, – попросила я, поднимаясь на ноги и оглядываясь по сторонам – не забыла ли я чего?

Видя мое напряженное состояние, Тимур произнес:

– Мы еще сюда не раз приедем, я не собираюсь тебя увозить за тридевять земель.

Он подхватил мои вещи и вышел в коридор, а я последовала за ним. Мама уже ждала нас, и, слава Богу, она выглядела спокойной. Расцеловав меня в обе щеки и кивнув Тимуру, она, шепча молитву, закрыла за нами дверь. Я ощутила грусть, расползающуюся по моей груди. Едкую, холодную грусть, от которой на мои глаза навернулись слезы. Все ли я сделала правильно?

Мы уже спускались по лестнице, когда раздался женский плач – и я узнала, кому он принадлежит. В этот момент дверь в квартиру распахнулась, и я увидела рыдающую тетю Аню. Она бросила на меня взгляд, полный скорби и выдохнула:

– Горе-то какое, Антона убили.

Я даже не поняла, как так получилось, но Тимур вывел меня на улицу, не позволяя горечи тети Ани излиться на меня. Он завел машину, и бмв плавно выехал на главную дорогу. Я передернула плечами из-за охватившего мое тело озноба. Мне стало не по себе. Тимур, сохраняя молчание, включил обогрев сиденья. Я покосилась на него: его лицо было абсолютно спокойным, лишь взгляд выражал сосредоточенность. А в моей голове стучало: «Антона убили».

И я не осмелилась в этот вечер спросить у Тимура – чьих рук это дело. Ведь я не была уверена – смогу ли я справиться с полученным ответом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Вечер спустился на наш город, и вокруг начали загораться фонари и окна в домах. Я с тоской смотрела по сторонам, пытаясь понять себя. Я словно располовинилась: часть меня, не хотела покидать привычные места и желала остаться с мамой, другая, предвкушая и осознавая важность перемен, стремилась дальше, за границы известных мне территорий.

А еще – мысль об Антоне не давала мне покоя, но я, усилием воли, оттиснула ее как можно дальше, переключая свое внимание на нечто нейтральное.

– У тебя есть дома что-то поесть? – спросила я у Тимура.

– Братья должны были завезти, – послышался ответ.

Я чуть нахмурилась:

– Они всегда могут вот так, приходить, даже когда тебя нет дома?

– Да, но теперь я объясню им, что я, как женатый человек, хочу большего уединения, – Тимур вывернул бмв направо, и вскоре, миновав недавно отстроенный мост, мы выехали с города.

Я смотрела вдаль, наблюдая, как быстро меняются картинки за окном: машин стало меньше, дома, магазины, заправки – исчезли. Теперь, с обеих сторон от трассы, простирался лес. Я замечталась, надеясь, когда-нибудь сходить, погулять по нему – собрать земляники, грибов. Лето ведь было уже не за горами. А еще, здорово было вместе с Тимуром сходить на рыбалку! Да хоть в поход – с ним я не боялась заблудиться.

Мои мысли были прерваны звонком на телефон Тимура.

– Да? – его голос был абсолютно спокойным. Я покосилась на него – он, сосредоточенно глядя вперед, слушал. Затем, ухмыльнувшись, произнес:

– Понял. Буду в клубе в течение часа. Подготовьтесь, будет нескучно.

Мое сердце упало. Клуб? Ночью? Нескучно?

Что все это значит?

А я-то думала, мы проведем эту ночь вместе, как муж и жена, согревая друг друга под одним одеялом. Горечь подступила к горлу, оставляя неприятный вкус во рту. Глаза обожгли предательские слезы, и я спешно сомкнула веки, не желая, чтобы Тимур видел их. Я не хотела, чтобы он знал, какой я стала зависимой от него, как нуждалась в нем.