Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта

Итак, таковы основные религиозные учения. Первое — учение язычников, менее всего знающих о Боге. Они не имеют священнослужителей, но кто угодно по своей собственной воле может измыслить себе бога и поклоняться ему и приносить жертвы так, как ему вздумается. Далее следуют идолопоклонники, у которых есть священнослужители и общие места для молитв; и, как у христиан, у них есть большие колокола, которыми они пользуются во время служб, а также определенные молитвы и жертвоприношения. И они полагают, что существует много богов, но никто из них не всемогущ. На третьей ступени находятся тартары, которые поклоняются и почитают единого всемогущего Бога. Но, тем не менее, они чтут огонь и домашний порог. Ведь они проносят и проводят через огонь вещи умерших, посланцев и другое, чтобы они очистились. Ибо их закон учит, что все очищается огнем. А тот, кто наступает на порог дома, осуждается на смерть. И в этих двух вещах, а также в некоторых других они являются весьма жестокими. На четвертой ступени находятся иудеи, которые должны, в соответствии со своим законом, больше знать о Боге и искренне ожидать Мессию, который есть Христос. И так поступали те, кто познал закон духовно, а именно святые патриархи и пророки. На пятой ступени находятся христиане, которые постигают иудейский закон духовно и добавляют к нему как завершение веру Христову. А затем придет закон Антихриста, который на время уничтожит прочие законы, разве что устоят избранные в вере христианской, пусть даже и с [большим] трудом по причине сильнейших гонений. Итак, сообразно этому делению имеется шесть законов и шесть — сообразно предшествующему: плотское наслаждение, богатство, почести, могущество, слава, счастье будущей жизни вкупе с презрением к временным благам» (Роджер Бэкон. Большое сочинение)[25].

Суждение Роджера Бэкона о «религиозном учении» и устремлениях монголов опирается, в первую очередь, на послание хана Менгу, которое Вильгельм де Рубрук привез своему королю. О содержании этого послания Роджер Бэкон узнал из уст самого брата Вильгельма. Напомню мысль Роджера Бэкона: «Quidam vero ardent libidine dominandi, ut Tartari secundum quod imperator eorum dicit unum dominum debere esse in terra sicut unus Deus in coelo, et ille dominus debet ipse esse et constitui, ut patet in epistola quam misit domino Ludovico regi Franciae, in qua petit ab eo tributum» — «А другие горят желанием повелевать, как тартары, поскольку их правитель говорит, что должен быть один господин на земле, так же, как на небе есть только один Бог, и этим господином должен быть провозглашен он сам, как ясно из письма, которое он послал королю Франции господину Людовику, в котором он требует от последнего дани».

В отчете Вильгельма де Рубрука имеется перевод первых строк этого письма на латынь: «Preceptum eterni Dei est. In celo non est nisi unus Deus eternus, super terram non sit nisi unus dominus Chingischan, filii Dei, Demugin Cingei, id est sonitus ferri». Ipsi vocant Chingis sonitum ferri, quia faber fuit; et in superbiam elati, dicunt eum modo filium Dei» — «Заповедь вечного Бога — на небе есть лишь Бог единый и вечный, на земле да не будет иного владыки, кроме Чингисхана, сына Бога, Демучин Чингая, что означает 'звон железа'». Они называют Чингиса "звоном железа", потому что он был кузнецом, и они, вознесясь в гордости, именуют его не иначе, как сыном Бога» (Itinerarium. XXXVI. 6).

Отметим первое расхождение: если в тексте письма единственным владыкой земли назван Чингис-хан и такова заповедь вечного Бога, то в пересказе Роджера Бэкона господином мира назван отправитель послания, т. е. сам хан Менгу, а повеление или санкция Бога даже не упоминается. В конструкции Роджера Бэкона повеление Бога, вручившего власть Чингис-хану, заменено желанием монголов повелевать. Небесный приказ переоформлен в тему человеческой гордыни. Известно, что послания и эдикты монгольских ханов начинались формулой: mongke tngruin kuoundur — 'Силою вечного Неба'. Монгольская доктрина Небесного мандата оказалась настолько неприемлемой для монотеистического мышления, что была вытеснена за пределы обсуждения. Действительно, если признать санкцию Бога на создание мировой империи монголов, рухнет концепция римского престола, занятого наместником Спасителя на земле. С необходимостью встает вопрос о невозможности перевода смыслов монгольского концепта власти в рамках латинских средневековых представлений о богоизбранности правителя. Вся история взаимоотношений христианского Запада и мусульманского Востока с Монгольской империей — это история непонимания.

Послание хана Менгу в восприятии Жана де Жуанвиля, преданного спутника французского короля Людовика, окончательно утратило мотивировку, что отчасти объясняется тем обстоятельством, что Жан де Жуанвиль писал свою книгу воспоминаний спустя десятилетия, в 1309 г.