Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта

Минхадж-ад-дин Джузджани (1193 — после 1260) собирал слухи о монголах, пребывая в Индии. Какова степень исторической достоверности сообщаемых им известий? Обычно исследователи этот вопрос не задают. В кратком обзоре биографии и творчества Джузджани А. Арсланова отмечает, что по сути это был единственный из персидских историков, настроенный к монголам крайне враждебно[107]. С монголами ему пришлось столкнуться во время обороны Тулака. В 1223 г. Джузджани покинул Хорасан и ушел в Индию, где нашел покровительство у делийских султанов. Свой исторический труд «Насировы разряды» он завершил к 1260 г. Последняя, двадцать третья глава сочинения посвящена монголам. По мнению, А. Арслановой, «в отличие от некоторых последующих за ним собратьев по перу, подвизавшихся в жанре историографии, Джузджани был весьма честно мыслящим и правдивым историком, в силу своей географической удаленности от места событий официально не ангажированным»[108]. Издатели второго тома «Сборника материалов» В. Г. Тизенгаузена, А. А. Ромаскевич и С. Л. Волин, отмечали: «До жившего в Индии Джузджани сведения о Золотой орде могли доходить только в виде слухов, и поэтому сообщенные им данные не совсем точны, в частности, им несколько преувеличено мусульманское благочестие Берке». В казахском переиздании этого тома сделано уточнение: «Все мусульманские источники подтверждают сообщения Джузджани об особом мусульманском благочестии Берке-хана»[109]. Все свелось к мелким препирательствам. Достоверность известий, полученных Джузджани от самаркандского саййида Ашраф-ад-дина, сомнению не подвергается. Несомненно, рассказы саййида были записаны без всяких искажений. Другое дело к, какому жанру относятся эти рассказы? На мой взгляд, их следует рассматривать как утопии. Религиозные и политические утопии не нуждаются в фактах. Безусловная ценность утопий в их альтернативности историческому реализму.

Проверим эту гипотезу на конкретном сюжете.

«Рассказ о мусульманском благочестии Берка.

Второй рассказ. Тот же саййид Ашраф ад-дин рассказывал, что по смерти Бату-хана остался сын его Сартак, чрезвычайно жестоко и несправедливо обращавшийся с мусульманами. Сартак [этот] из страны Кипчакской и Саксинской отправился ко двору Менгу-хана, чтобы по милости Менгу-хана сесть на место отца [своего] Бату. Когда он дошел до тамгачских^{33} земель Менгу-хана, [то последний] приняв его, отпустил его с почетом восвояси. Приближаясь к своему дяде Берка-хану, он (Сартак) отказался [от посещения его], свернул с дороги и не пошел к своему дяде. Тогда Берка-хан отправил людей к Сартаку [сказать ему]: "Я заступаю тебе место отца; зачем же ты проходишь точно чужой и ко мне не заходишь?" Когда посланные доставили Сартаку весть Берка-хана, то проклятый Сартак ответил: "Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское [для меня] несчастие". Да проклянет его Аллах многократно! Когда такая неподобающая весть дошла до того мусульманского царя Берка-хана, то он вошел один в шатер, обмотал шею свою веревкой, прикрепил цепь к шатру и, стоя, с величайшею покорностью и полнейшим смирением плакал и вздыхал, говоря: "Господи, если вера Мухаммадова и закон мусульманский истины, то докажи мою правоту относительно Сартака". Три ночи и три дня он, таким образом, рыдал и стонал, совершая обычные обряды, пока [наконец] на четвертый день проклятый Сартак прибыл в это место и умер. Всевышний наслал на него болезнь желудка, и он (Сартак) отправился в преисподнюю. Некоторые рассказывали так: заметив на челе Сартака признаки возмущения, Менгу-хан тайком подослал доверенных людей, которые отравили проклятого Сартака, и он сошел в ад. Берка-хан женился на жене Бату; из рода Туши-хана было всего 15 сыновей и внуков, [но] все они отошли в геенну, и [потом] все царство поступило в распоряжение Берка-хана. По благодати мусульманства перешли во власть его земли кипчакские, саксинские, булгарские, саклабские и русские, до северо-восточных пределов Рума, Дженда и Хорезма.

В 658/18 декабря 1259 — 5 декабря 1260 г., в котором окончены были эти "Разряды", некоторые лица, прибывшие из стран хорасанских, сообщили, что Менгу отправился в ад, что во всех городах Востока и Запада, равно как в землях Ирана ('Аджам), в Мавераннахре и Хорасане, в хутбе произносили имя Берка-хана и что султану этому дали прозвище Джамал ад-дин Ибрахим, а Аллаху лучше известна суть дела» (Сборник материалов. Т. I. С. 47–48).