Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502

У этих свидетельств по сравнению с историческим описанием есть одно большое преимущество. Они объективны и не подвержены, если так можно выразиться, критике других исследователей истории. Материальные предметы позволяют отбросить любые подозрения в подделке документов в переписке между ханами и московскими великими князьями, поскольку не являются правовыми отношениями, действующими в более позднее время. На сегодняшний день известно только о переработке семи документов, обращенных к русскому духовенству. Однако содержащиеся в них сведения, являющиеся своеобразными списками служащих, искажены ненамеренно, так как они не затрагивают отношения ханов к ортодоксальной религии.

Объективными свидетельствами жизнедеятельности людей являются монеты. Ту информацию, которую можно с их помощью получить, несомненно, следует считать правдивой. И хотя нельзя исключить возможность того, что во времена смуты какой-либо хан, пользуясь бесконтрольностью и стремясь показать свои владения большими, чем они были на самом деле, отдал команду отчеканить на монетах то, что не соответствует действительности, таких фактов не зафиксировано. Если собрать весь этот материал воедино, то получается не такая уж и маленькая историческая картина.

Уже после распада примерно в XVI–XVII столетиях Орды на свет появился еще один письменный источник, принадлежащий перу придворного историка Утемиш-Хаджи, написавшего трактат «Тарих-и Дост-султан». Но его нельзя принимать всерьез, так как описываемый им временной период является лишь передачей в стихотворной форме народно-эпических преданий о Чингисхане, Едигее[9] и Тимуре[10], а также описанием исторических событий в угоду Шибану[11] и его наследников, сыгравших в XIII–XV веках малозаметную политическую роль. Сведения, содержащиеся в этих письменах, изложены весьма своеобразно, и, судя по авторским пометкам на полях, данное произведение не может считаться подлинно историческим документом. Творение Утемиш-Хаджи, изданное фрагментами в Турции Абд аль-Гаффаром, стало довольно популярным. Однако сравнение фрагментов с рукописным оригиналом, который мне любезно предоставил господин профессор Ахмед Зеки Велидф Тугаи в Константинополе, еще раз показало их историческую несостоятельность.

Сегодняшний исследователь жизни кочевников не должен основываться только на том, что осталось непосредственно от самой Золотой Орды, поскольку это составляет лишь незначительную часть всего материала, на основании которого можно составить точную картину этого странного государственного образования. Однако здесь возникает сложность, с которой сталкиваются историки, стремящиеся изучить обычаи и нравы, царившие в империи, на основании сведений о делах кочевников, с которыми соприкасались ханы. А таких сведений не мало. Но они весьма переменчивы, особенно в том, что касается стиля их написания. Дело в том, что иностранные донесения по существу вопроса несколько приукрашены, особенно в той части, которая касается непосредственно их страны и ее отношения к Орде.

В XIII веке для внешней политики Золотой Орды определяющим являлся союз с Египтом, и относящиеся сюда исторические описания и хроники представляют собой весьма разнообразный и очень разрозненный материал. И в том, что он стал легко доступным, просматривается заслуга немецко-балтийского обрусевшего исследователя барона Вольдемара фон Тизенгаузена. Эти сведения, раскрывающие единственные непосредственные точки соприкосновения обоих государств, касаются прежде всего дипломатических отношений и дают возможность посмотреть на заметки тогдашних египетских дипломатов.

Отсюда в основном проистекают наши знания о политической обстановке в XIII столетии. Но не только. В материалах содержатся также многочисленные описания культурной стороны жизни монголов, которые египетские посланники делали по возвращении домой.

Системный обзор этого вопроса удалось сделать только аль-Умари, о жалобе которого на недостаток в письменных свидетельствах по сравнению с другими странами уже упоминалось выше. Поэтому сказать он смог не так уж и много.

Попытку провести обзор деятельности монгольских руководителей сделал аль-Калкашанди[12]. Интересны его пометки, написанные на сирийском и армянском языках. Но и в них сведения, касающиеся Золотой Орды, являются весьма разбросанными и эпизодическими.