Золотая Орхидея (СИ)

Госпожа Драголин допила чай, достала из своей сумочки перстень с крупным круглым камнем и принялась разглядывать так внимательно, словно видела впервые. В который раз повисла тягучая тишина. Тени, что ползли по красным скалам, будто не зависели от движения солнца и жили своей жизнью. Они напоминали Дер-Су о демонических порождениях, что напали на кортеж. Близость Аймери ощущалась всё острее, но рядом с могучей драконессой князь не чувствовал себя в опасности. Её присутствие оберегало душу и от Тьмы, которая Адзуной разлита здесь всюду. Истинно, она богиня. Не может обычная женщина, Живущая на Земле, обладать такой аурой.

Драголин грустно улыбнулась и протянула Дер-Су перстень. Когда тяжелое украшение оказалось на его ладони, она спросила:

— Что вы видите?

Князь покрутил перстень в руках и сразу приметил, что никогда таких не видел. Более того, даже не представлял, какая ювелирная мастерская могла изготовить такую несуразицу. Верить, что искусная в создании сложных механизмов Драголин слепила эту поделку, он отказывался. В грубой серебряной оправе заключили крохотную костяную маску. В натуральную величину такая закрывала бы всё лицо. За пустыми глазницами слабо блестело дно оправы. Веки были красными, а по белоснежным щекам катились кровавые слезы.

— Перстень с миниатюрной маской скорби, — ответил Дер-Су.

— Эту маску мне дал когда-то один дракон. Разумеется, она на самом деле больше. Знаете, на заре лет мне довелось влюбиться в красивого учёного, прослывшего о моем могуществе и желавшего меня обучать. Он был не первым моим наставником, но отчего-то запал мне в душу. Вероятно, его речи казались самыми льстивыми, ухаживания самыми изысканными, умственные изыскания самыми глубокими, книги самыми мудрыми. Не могу теперь точно сказать. Он покинул двор Люрайи Гории, и мы стали жить вместе, вопреки традициям, вне брака. Благо, остров наш лежал на краю моря, и империя не могла подавить наши вольности, — Драголин тяжело вздохнула, будто жалела, что государство тогда не вмешалось.

— В моем возлюбленном пробудилась ревность. Он желал всюду следовать за мной, прикрываясь заботой. Когда этого стало недостаточно, он старался вытеснить любые мои встречи и поездки занятиями дома. Я долго терпела, потому что ради меня он оставил прежнюю жизнь и блестящую карьеру. Но книги не могли заменить мне практики с учителями, а он уже исчерпал себя как наставник. Могу лишь поблагодарить его за то, что он добыл для меня ваш труд.

Однажды он принёс маску скорби и потребовал надевать её, если я выхожу из дома, чтобы никто не видел мою красоту. Только он вправе её наблюдать. И тогда я всё поняла… Я — статусная вещь, и он мнил меня своей собственностью. Я прогнала его, так как была сильнее. Вскоре он погиб. Сбросился с утеса, не справившись с горечью утраты, которую разворошила и усилила Скверна Корсуна.

Перводемону воздалось за все преступления. Победа принесла мне свободу большую, чем смеет мечтать любая другая женщина в империи. Мне не нужно связывать свою жизнь с кем-либо, чтобы мой голос стал равен мужскому. Никто больше не мог меня неволить. Маску я поместила в перстень как напоминание о душащей и сковывающей «любви». Красота и мощь — благословенный дар Великих Духов и моя тяжкая ноша. Для меня нет будущего, кроме бесконечного самосовершенствования и сражения с демонами. В том я нахожу утешение. А тот, кто полюбит меня, снова пожелает запереть и спрятать от чужих глаз и белого света. Вот ответ на ваш вопрос, князь Дайерин, и знание, которое я хочу вам дать. Откажитесь от любви. Она принесёт вам только разочарование и боль.

Окончание исповеди госпожи Драголин привело Дер-Су в ещё большее замешательство. Ясно, почему её прекрасное лицо осеняют лишь грустные улыбки. Сильнейшая боль всё ещё мучает её. Князь слышал это в её голосе, когда она говорила о маске скорби и гибели учёного, чувствовал скорбь в каждой секунде молчания, но с выводами не согласился.

— Я понимаю, как велико ваше горе, и всё же у нас разные представления о любви, — ответил он и положил перстень перед собой.

— Разве прежние чувства принесли вам счастье? Не говорите ничего, да, я знаю и об этом. А из-за новой любви вы навек потеряете свободу. Останетесь лишь фигурой на доске политических интриг. Если император повяжет вас кровью, любой опрометчивый шаг, любое сомнительное решение — и вы погибнете. Вам воздадут за смерть смертью. Перед казнью последнее, что вы увидите — это ненависть в глазах царевны фениксов. Вот залог вашей преданности и лояльности.

— Царевна Диларам — лучшее, что есть в моей полной мрака жизни, — с напускным спокойствием сказал Дер-Су, но пальцы вцепились в подушку. — То, что вы зовёте мудростью, не более чем горький личный опыт. Не сравнивайте меня с собой, госпожа Драголин. У вас есть способность к алхимии и перемене облика. То, что делает дракона драконом. А у меня — нет. Я немощен, и никогда не применю описанное в моей книге на практике. Поверьте, ничто — ни происхождение, ни внешность, ни заслуги — не могут это возместить.