Золотая осень

А пока роль главного идеолога берет на себя второй по силе человек в партии — Черненко. Находившийся в тени с начала 1983 г., Черненко в июне властно выходит на политическую арену. Первые полгода андроповского правления он с успехом использовал для укрепления своей кадровой базы — изрядно напуганного клана Брежнева. На июньском идеологическом пленуме, который должен был ответить на вопрос Андропова — где же мы все–таки находимся? — Черненко играет центральную роль, что нельзя сказать не только о Горбачеве, но и о самом Генсеке. Напрасными были и надежды Горбачева на то, «что Черненко предложит мне, как минимум, принять участие в окончательной доработке его выступления»[492].

Советники Черненко потрудились на славу. Закрепив основные «теоретические достижения» Андропова, Черненко дал всестороннюю картину официального взгляда на общество, в которой содержалось несколько положений, ставших привычными только в период Перестройки. Оратор поставил перед присутствующими задачу «революционного обновления общества», заявил, что национальный вопрос еще рано снимать с повестки дня, призвал к веротерпимости и произнес настоящий панегирик в защиту гласности: «Гласность, открытое обсуждение успехов и промахов, участие руководителей всех рангов в политико–воспитательной работе, создают тот общественный климат, в котором люди хорошо трудятся»[493].

Несмотря на прочность политических позиций Андропова, июньский Пленум показал, что правление нового Генсека будет недолгим: «он говорил, часто запинаясь, перебирая текст (что было ясно видно) старчески дрожащими руками»[494]. Силы на глазах оставляли грозного владыку, хотя абсолютная власть его была неприкосновенной. Андропов мог даже прервать доклад Черненко, чтобы напомнить «разболтавшимся» партийцам о всевидящем оке КГБ: «Шло все рутинно, как вдруг, в том месте доклада Черненко, где речь шла и контрпропагандистской работе, о «необходимости давать принципиальную, партийную оценку действиям тех лиц, которые сознательно или несознательно, что называется, поют с чужого голоса, распространяя всякого рода сплетни и слухи», — Андропов прервал его. И при гробовом молчании удивленного зала жестко сказал примерно следующее: «Да, кстати. Мне известно, что в этом зале находятся люди, которые позволяют себе в беседах с иностранцами распространять ненужную и вредную для нас информацию. Я не буду сейчас назвать фамилии — товарищи сами знают, кого я имею в виду. И пусть они запомнят — это последнее предупреждение им»…

Черненко невозмутимо выслушал эту реплику и продолжал чтение своего доклада,”[495] — вспоминает В. Печенев. О другом шаге Андропова на этом пленуме рассказывает Горбачев: ”По мере того как Константин Устинович с большим трудом продирался сквозь зимянинскую схоластику, лицо Юрия Владимировича мрачнело. В какой–то момент он подозвал меня и сказал:

— После перерыва садись сюда, будешь председательствовать.

Надо знать, что это означало в те времена, чтобы понять, сколь тяжелым был удар для Черненко. Он сидел после перерыва в стороне, не слушая прений»[496]. Все же докладчик спокойно воспринимал бестактности самодержца. Болезнь Генсека с точность математического закона приближала Черненко к трону.

Правда, после пленума произошел инцидент, который серьезно подорвал здоровье «человека № 2». В отпуске в Крыму Федорчук угостил Черненко ставридой собственного копчения. Вскоре член Политбюро был госпитализирован с диагнозом «вирусная инфекция». Именно после этого случая Черненко превратился в разбитого болезнью старца, каким его и запомнили миллионы людей. Обращая внимание на странность этого происшествия, помощник Черненко В. Прибытков пишет: «Ну и дела! Все члены семьи живы и здоровы. У Анны Дмитриевны ни малейших признаков недомогания. А Константин Устинович в кремлевской реанимации. Просто удивительная ставрида «точечного бомбометания»[497]. Помощник Лигачева М. Легостаев считает, что имело место покушение, организованное КГБ с целью расчистить путь к власти Горбачеву[498]. Однако именно тот факт, что ставрида не вызвала отравления у других людей, которые ее ели, показывает, что подарок Федорчука скорее всего не был причиной болезни. Все это ослабляет версию о покушении. Нет никаких доказательств причастности к этим событиям Горбачева. Черненко мог мешать многим. Но в любом случае работа в высших эшелонах власти плохо сказывается на здоровье.