Золотая осень 1977

Я пытался вспомнить как пели в оригинале и у меня это не получалось!.. Как так можно было спеть те треки я не понимал! Моя душа и мой опыт говорили, что это полный писец и пора с такими композициями завязывать — не позорься, но вот полу — холодный расчёт говорил, что если я хочу спать спокойно не напевая ежеминутно «эти хиты» у себя в голове, то их просто необходимо записать и забыть о их существовании…

Пробовал «и так и этак», и с горечью в голосе и с радостью, и басом и сопрано… Не идёт зараза и всё тут… Допил последний «баф». Попробовал вновь спеть… Нефига… Шляпа какая — то получается, а не хит… Расстроился…

Посмотрев на пустую бутылку пошёл к вахтёру. От предложения продолжить «банкет» за мой счёт тот категорически не отказался и с радостью сбегал за парой чекушек в гастроном.

Через десять минут, разложив на тумбочке вахтёрной плавленые сырки, краковскую колбасу и две луковицы мы выпили по первой…

Собутыльник был в хорошем расположении духа и видя моё мрачное настроение решил рассказать мне о своём внуке, который постоянно капризничает…

«Нда… Внук — это конечно хорошо, но что делать мне? — вновь и вновь задавался я вопросом слушая историю «за жизнь». — Может съездить в деревню и прослушать запись оригинала, чтобы понять, как там тот певец поёт? Ехать неохота. Весь день будет потерян. Но, что делать, искусство требует жертв. Ехать нужно, иначе эти песенки быстро сведут меня с ума. Другого варианта я просто не вижу.»

— … а он всё гнусавит и гнусавит, — продолжал свою историю дедуля.

— Кто гнусавит? — вынырнув из своих «заморочек» переспросил я гражданина…

— Да, Никита. Внук мой. Кто ж ещё?.. — удивился тот вновь наливая рюмки.

— И чего он гнусавит?

— Да всё подряд гнусавит… Ноет, одним словом. Прям обиженный ребёнок, а ему ведь уже двадцать три года… Он ноет, а у меня сердце больное. Мне нервничать нельзя…

Вахтёр ещё что — то говорил про своего внука лоботряса, но я его уже не слушал, ибо вскочив, выпив и поблагодарив за всё помчался в репетиционную.

«Ну конечно. Именно так. Там петь нужно голосом обиженного ребёнка и никак иначе», — думал я, забегая внутрь помещения и включая магнитофон.

* * *

Как бы неудивительно это звучало, но теперь я записал обе песни за пол часа.

Прослушал что получилось и в принципе остался результатом доволен. Что ж, теперь дело за малым, переписать с бобины на кассету, после чего запись на катушке стереть, а кассету спрятать, на всякий случай… Дома от греха подальше я плёну хранить не хотел, ибо вот — вот, я выйду «из тени» и чем это закончится, одному Богу известно. Следовательно, если я опасаюсь обыска у себя дома и на студии, то кассету необходимо спрятать в каком — нибудь другом помещении, в котором если что, её никогда не найдут.

Подумал о туалете и вентиляции… А почему бы собственно и нет. Вряд ли кто — нибудь туда полезет в ближайшие лет сто… С другой стороны, есть же «закон подлости»… Вот положу туда и администрации вдруг ни с того ни с сего приспичит прочистить вентиляционные трубы… Скандал!.. Кипишь!.. Караул!..

Тогда где? Мест вроде много, целый дом культуры, но как начнёшь думать о случайностях, то этих самых мест становится значительно меньше. Да и не знаю я всего ДК, чтобы прятать плёнку хрен знает где.

Думал, думал и решил «заныкать» кассету в каморке вахтёра, ибо небезосновательно предположил, что там её никто не побеспокоит.

Пока уже изрядно подвыпивший сторож ходил в магазин за очередной порцией «горячительных напитков», я чуть оторвал лист оргалита, положил туда плёнку, после чего забил его гвоздями, используя вместо молотка так кстати лежащей на столе дырокол.

Когда вернулся вахтёр, то к своему глубокому удовлетворению, меня на месте он уже не застал, поэтому трезво рассудив, что я уехал домой с удовольствием вылакал обе чекушки в одно лицо, после чего упал у турникета и уснул…

* * *

Сочи. Химик и библиотекарь.

Иван Павлович сидел за журнальным столиком в номере гостиницы и сосредоточенно перепроверял расчёты. В результате очередного пересчёта, стало ясно, что все первоначальные предположения о структуре вещества скорее всего оказались правдой. В это невозможно было поверить, но где и как искать углеводородные соединения предсказал девятиклассник.

«Как? Как он мог это предвидеть, ведь он же ещё ребёнок?» — в очередной раз задавал себе вопрос профессор и в очередной раз принимался перечитывать письмо, переданное ему перед самым отлётом.

— Дядя Ваня, по моему мнению, для того чтобы воздействовать на вещество более эффективно, необходим концентрированный пучок высокочастотного излучения. Если приводить аналогии, то это должен быть луч похожий на тот который описан в романе Алексея Николаевича Толстого «Гиперболоид инженера Гарина»…