Золотая Ослица

Я разлюбила этот термин, когда поняла, что о любви чаще всего вспоминают для освящения бытовой схемы: встреча, всплеск, симпатия ко всплеску, иллюзия истинности ситуации, наркотическая эйфория от преувеличенной, расширенной внешней жизни, страх перед возможностью успокоения и сжатия, крик-заклинание о л ю б в и как требование доказательств от другого, затем ослабление пут - и опять крики о л ю б в и, обо всяких там н а в с е г д а, словом, съешь меня и перевари, ну и так далее... (Вы, конечно, подумали: "Наив!")

Право слово, "я тебя хочу" - честнее. Словосочетание "я тебя люблю" надо запретить для использования между людьми. Оставить, скажем, дрессировщикам в цирке: входит в клетку мужественный человек в блестках и говорит тигру - "Я тебя люблю!" И тигр его за это - не кушает. Послушно через кольцо горящее прыгает.

Среди людей получается совсем наоборот: входит он в спальню и говорит... ну то же самое. А она за это перестает его слушаться, норовит пролезть в кольцо обручальное и - скушать.

Помните, во дворе моего детства был мальчик с пушистыми ресницами, барабанщик, книголюб, сердцеед и так далее. Когда нам было по тринадцать-четырнадцать лет и у нас ничего не вышло, кроме прогулок вокруг дома под неусыпным взором окрестных бабулечек, - я тогда не знала, что после прогулок со мной он шел в соседний двор, брал за руку свою любимую девочку, на год моложе нас, гулял с нею до ближайших кустов, снимал с неё трусики и погружался на полную глубину в ее двенадцатилетние нежности своим тринадцатилетним столбиком. И крутили они таковую страсть на природе лет пять подряд. Девочка потом с блеском вышла замуж за другого, родила мужу детишек и стала почтенной дамой: научилась посещать парикмахера, маникюрщицу, косметолога, портниху, читать кулинарные книги - и беседовать обо всем этом с другими достойными женщинами.

А барабанщик ушел в армию, перестал барабанить, потом покинул родной город и поселился в Москве. Женился на адмиральской дочке с большущей квартирищей и научился пить дорогие коньяки.

Всё нормально. И так бывает. И вообще: поезд, прибывающий по расписанию, - это не событие.

Когда я закончила институт и очутилась на улице, что было запрограммировано в символе "свободный диплом", я пошла по столице искать работу. Не потому, что мой муж ушел в армию, а его родителям и в страшном сне не снилось кормить меня, а потому что я всё делаю сама. Такая вот дура.

Я шла по Москве год. Я прошла тридцать восемь кадровых отделов и познакомилась с сотней кадровиков и кадровичек. У меня было престижное образование, а им требовались горничные и уборщицы. Я-то была согласна, но на дворе стояла советская власть, и любой кадровик с первого взгляда догадывался, что у меня в кармане лежит диплом. "Вы хотите, чтобы я сел в тюрьму?" - спрашивал меня очередной проницательный начальник. "Нет, что вы, конечно, не хочу..." - сначала перепуганно, а потом уже заученно отвечала я. "Тогда идите отсюда как можно быстрее, а лучше всего прекратите поиски. Вас не возьмут на работу с вашим дипломом. У вас высшее образование, и вы обязаны работать по образованию!" Я пыталась предложить компромисс: "Давайте не будем говорить никому, что у меня высшее, а вы мне заведете новую трудовую книжку..." Кто послабее, хватались от таких слов за валидол, а более выдержанные говорили: "У вас даже номер диплома на лбу написан, а не только специальность. Топайте отсюда!"

И вот однажды мне повезло. Год поисков хоть чего-нибудь привел меня к довольно крупному рекламному заказу. Тринадцатого июля светило мягкое, теплое, ненавязчивое солнце. Тогда в Москве еще работала станция "Ленинские горы", романтично выходившая одной дверью в лес, а другой - на гранит набережной. Вода бликовала, граждане плескались и фыркали, радиоприемники пели, с пивных бутылок там и сям слетали кепки, сладостно шипя. Контора, осчастливившая меня платной работой, причем вполне по диплому, находилась как раз в этом раю.

Меня приняли, как принцессу. Да, конечно, обо мне звонили. Да, очень приятно. А вот это вы сможете? Да, смогу (в душе: ДА!!! Конечно!!!), давайте. За месяц сделаете? Еще бы.

Выпорхнув на песчаную тропинку, пролегавшую от дощатого крыльца конторы ко входу в метро, я сделала глубокий вдох, от которого, по-моему, на Москва-реке пошли морские волны. О жизнь, ты, кажется, поворачиваешься ко мне другим местом! Это весьма кстати, а то прежний вид надоел хуже горькой редьки.

Я торжественно вошла в метро, сдерживая самые высокие прыжки в мире. Я хотела кинуться на шею дежурной у турникетов и рассказать ей, что нет ничего невозможного для упорного человека.

Кругом пахло зеленью, рекой, свежим летом, музыкой. Господи, какой день, какой!..

Я подошла к эскалатору и вдруг увидела зеленые глаза с пушистыми ресницами. Они разглядывали меня и улыбались.

В руке у него был магнитофон, в другой - сетка с пивом и таранкой, за спиной поднимался приятель с продуктовой сумкой и ярким журналом.

- Ты? - сказали мы одновременно.

- Я, - ответили мы.