Золотая овечка

Она скользит сквозь время, как снежинка по ветру. Сновидение возвращает ее в следующий после несостоявшийся церемонии день. Она стоит на холме среди небольших кучек подтаявшего снега. Светит солнце, но оно не способно согреть. Слова старухи все еще звучат в голове. И почему духи решили не делать Неяши шаманом? Неужели из-за участи, которую готовит ей Лира? Глупые… глупые духи. Лучше бы ответили, где найти средство от проклятья и тем самым спасти будущего шамана!

— Эй, южанка, — Лира вздрагивает от голоса за спиной. Он принадлежит брату Неяши, и от тона становится еще холоднее. Кайлун ни разу не назвал ее по имени с тех пор, как Лира появилась в Снегах.

— Ты все слышала, — голос приближается. Северяне славятся способностью передвигаться почти бесшумно, даже по снегу. — Если хочешь, чтобы жила Неяши, ты уйдешь, — протягивает простенькую сумку, с какими северяне ходят от места к месту. — Я собрал еды в дорогу. И книга твоя там. Забирай кота и уходи.

Лира принимает дар, не глядя ему в глаза. Ей стыдно. И ужасно неловко. Но ведь она не виновата. Все, что происходит с ней — это не ее вина, это ее проклятие.

— Я никому из вас не хотела зла, — голос Лиры дрогнул. — Просто, чтоб ты знал. Никому. И никогда.

Он молчит какое-то время. Молчит и смотрит на горизонт.

— У нас поговорка есть «Вой искоте шокузь, ас иввод звоас», — произносит он без злобы. — Что значит «Как ни длинна ночь, а утро настанет». Не унывай и ты.

***

И он снова оказался прав. Утро настало точно в срок, и Лира проснулась, по-прежнему ощущая холод. Тело онемело от неудобной позы. Она потерла глаза и взглянула на Эвиса. Он был бледен, но уже не ворочался и дышал ровно. Лира приложила ладонь к его лбу — прохладный и влажный.

Тиш еще не вернулась. Как бы совсем не измотала себя на кухне. Лира поднялась и осмотрелась: полупустое ведро стояло в углу, там же валялся мешочек. Овечка лежала в углу, подогнув ноги и мерно посапывая. Интересно, а что снится ей? Теплый хлев, молоко матери или что-то более человеческое? Зачем она понадобилась жрецу? В деньгах у того явно нет недостатка. Лира сглотнула, ощущая ком в горле. Кровь! Джосс из Арены говорил, что дело в ее крови. И не врал. Точно не врал, потому что и Вольтер намекал на иную ценность, нежели золотая шерсть. Но какими качествами может обладать кровь этой странной во всех смыслах овечки? Нужна для какого-то зелья? Скорее всего. И этот маг не зря работает на пустынного разбойника, потом сразу и создаст это зелье непонятного назначения. Хотя, нынешние планы Лиры исключали возможность, что Джосс его когда-нибудь попробует. Она подошла к двери, открыла и оглядела коридор. Пусто. Все спят после бурной попойки. Закрывшись, Лира снова обернулась на Эвиса.

— Прости, Вольт, — шепнула она. — Но у меня нет выхода.

Когда она подошла к овечке, та уже подняла голову и сонно озиралась.

— Пойдем со мной, — Лира схватила ее за шкуру и потянула. Та, будто подозревая неладное, попятилась. — Чего уперлась?! — сквозь зубы продолжила Лира. — Ты не понимаешь! Эвис умрет! А нас поймают и казнят! Это единственный выход!

Но овечка продолжала упираться всеми копытцами. Слишком тяжелая, слишком упрямая. А ведь толком и не ела почти сутки. Лира вскрикнула от безысходности и, отпустив ее, отлетела к столу. Звякнули кружки. Овца тяжело дышала, глядя ей в глаза сурово и твердо. Но без осуждения. Почему? Лиру окутало отчаяние с примесью злости. Она схватила глиняную посудину со стола и метнула в овцу. Кружка ударилась о стену, разбилась на черепки. Овечка не дрогнула, не испугалась.