Золотая падь

Обед превзошел все ожидания. Чего только ни поставила бабка на стол! Были тут и пельмени, и котлеты, и сдобные шаньги, и жареные в масле блинчики, и целая уйма всякой другой снеди. И все это после надоевшей ухи казалось особенно вкусным.

После обеда старатели поднялись на чердак и на свежем душистом сене проспали остаток дня и ночь.

Наутро все трое направились в деревню. Неспеша, деловито шагали они по лесной дороге, изредка бросая взгляды на висевшую у Федотыча на плече тяжелую кожаную сумку. И в каждом движении старателей чувствовалось что-то необычайное, праздничное.

Наступал жаркий день, и в здании сельского совета все окна были открыты настежь. Из комнаты председателя доносился громкий голос чтеца. Группа колхозников тесным кольцом окружила секретаря, читающего только-что полученную газету.

Старатели тихо вошли в комнату, остановились у порога. На них никто не обратил внимания. Тогда Иван Федотыч снял с плеча сумку и решительно шагнул к председателю. Сделав знак чтецу, чтобы тот замолчал, дед положил сумку на стол.

— Чтоб помочь своей Родине... — торжественно начал он заученную фразу, но сбился и растерянно оглянулся на товарищей.

— Это наш подарок фронту! — коротко объяснил Сергей.

— На танки! — добавил Увачан и усиленно запыхтел трубкой.

Председатель, все еще ничего не понимая, поднял сумку. И тут из нее на стол тяжелой струей хлынул желтый песок.

— Золото!! — ахнули все, находящиеся в комнате. На несколько мгновений воцарилась полнейшая тишина. Затем вдруг все разом заговорили. В общем гаме тонули отдельные слова, но по выражению лиц колхозников можно было понять, что они вот-вот начнут качать старателей.

В это время к столу протиснулся человек в грязной брезентовой куртке. Достав из-под полы увесистый парусиновый мешочек, он положил его рядом с кожаной сумкой и заявил:

— А это — от меня. Тоже золото. Для общего дела.

— Да сколько же вас?!. — в крайнем изумлении развел руками председатель.

Иван Федотыч резко обернулся. Перед ним стоял преследовавший их всю дорогу человек.

— Ты!? — воскликнул пораженный дед.

— Я, — спокойно ответил незнакомец. — Максим Баев.

ГЛАВА XIX Разговор по-душам

Когда золото было тщательно взвешено и спрятано в несгораемый ящик, Максим Баев отвел Ивана Федотыча в сторону. Все еще недоверчиво косясь на своего недавнего врага, дед молча последовал за ним.

— Нам надо потолковать по-душам, — произнес Баев. — Скажи, за кого вы меня считали?

— За бандита, конечно, — сердитым голосом ответил Федотыч. — И спрашивать нечего...

— Правильно, — согласился Максим и, оборачиваясь к подошедшим Увачану и Сергею, продолжал:

— Стыдно мне перед вами, товарищи... Нехорошо я поступал. А только... и у меня есть оправданье.

Баев нервно застегнул брезентовую куртку на все пуговицы, снова расстегнул...

— Ведь я вам тогда на пасеке правду говорил... — начал он свое объяснение. — И про жену, и про детей... Лишили меня немцы семьи и дома, и поклялся я за то отомстить им. А как — и сам того не знал. Помог случай. Уже подъезжая к родным местам, узнал я, где находится отцовский «карман». Как узнал — это другой разговор, а только с того дня крепко я порешил найти золото. Ведь сколько, думаю, на него можно построить самолетов!

— Лучше танков, — деловито заметил Сергей.

— Или танков, — согласился Максим. — Дело не в этом. Беспокоился я о том, что вдруг «карман» уже кем-нибудь выработан? Тут прочел я случайно ваше письмо... Посчитал вас за хищников. Набьют, думаю, карманы золотом, да и будут сбывать его тайком. Решил вам помешать. Выкрал письмо из почтового ящика, а ответ написал сам. Нарочно указал, что Улуй — сопка. В дороге лишил вас пороху, сухарей, лодки. Думал — вернетесь назад, а я тем временем разведаю золото и сообщу куда следует. Да только не на тех напал... Вы вперед меня «карман» разыскали. Я ведь чуть не каждую ночь к вам наведывался, все хотел узнать про ваши успехи. Один раз Сергею нечаянно на ногу наступил, целый переполох поднял...

— Ты же второй «карман» открыл! — перебил его Иван Федотыч. — Видно, не хуже первого.

— Я и хотел сравнить, какой богаче, — ответил Баев.

Он устало сел на табуретку и тихо заключал:

— Вот и вся история...

Трое старателей, стоя возле Максима, молчали. И, не зная, что сказать этому человеку, они смущенно переглядывались.

— Хорошо то, что хорошо кончается, — проговорил, наконец, дед. — А наша история кончилась неплохо. Верно говорю?

— Точно, — подтвердил Баев.

— А раз так, то и толковать об этом больше нечего. Давай лучше о другом. Где твоя квартира?

— Пока — нигде. Сегодня буду искать. Кто-нибудь пустит...

Иван Федотыч положит Максиму на плечо руку и заявил:

— Пойдем до нас.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом ответил Баев.

Старатели вышли из сельсовета. Окруженные шумной толпой колхозников, двигались они но улице, и весть о их делах перелетала из дома в дом.

А когда они свернули на дорогу к пасеке, и деревня осталась позади, Федотыч, хитро подмигнув, сказал:

— Есть у меня боченок медовухи. Лет пять в подвале стоит. Не пил, всё берёг. А сегодня придется этот боченок открыть!