Золотая пантера

— А ну-ка попробуй, простак! — от ярости глаза Реаны сверкали как два солнца, словно желая испепелить киммерийца. Конан с удивлением отметил, как она хороша в эту минуту, что-то вроде зарождающегося желания шевельнулось у него в груди.

— Думаешь, будет трудно? — со смехом вымолвил он и протянул руки, чтобы заключить Реану в свои объятия. Но с ловкостью газели она увернулась и отбежала в сторону, забыв, однако, что имеет дело с Амрой, Северным львом. Сделав прыжок, он схватил ее мускулистыми руками и заключил в объятия.

— Сейчас успокойся, дикая кошечка! Я не привык сражаться в спальне!

— Как бы не так! — Реана не хотела сдаваться. — Я знаю, чего ты хочешь, варварский кот! — Девушка сумела высвободить правую руку и замахнулась, чтобы ударить Конана. Тот успел перехватить ее и заметил, что ладонь обагрена кровью.

— Ты ранена? — смутился варвар и ослабил хватку. — Но как, когда?..

— Кровь не моя, я просто не успела вымыться, прости!

— Разве ты участвовала в сражении? — Конан был поражен. — Но где?

— Да рядом с тобой, дурачок! — Реана выхватила из-под стола позолоченную кольчугу и шлем. — Доспехи старого козла Эбемиса словно для меня выкованы. А отец научил меня держать меч!

— Значит, это тебе я обязан жизнью!

— Ну уж, так и обязан! Было очень забавно участвовать в бою, совсем не то, что на тренировках! А с тем тараканом ты и сам смог бы справиться!

— И все же прими мою искреннюю благодарность! Не каждый день случается так, чтобы красивые женщины спасали мне жизнь. Белит, Валерия, Карела… Скорее, именно женщины зачастую становились причиной того, что мне приходилось из-за них подвергать свою жизнь опасности!

— Должна тебе сказать, что я все еще не стала женщиной, чтобы занять достойное место в том ряду, который ты только что перечислил. Но если ты хочешь каким-то образом отблагодарить меня за ту мелкую услугу, которую я тебе оказала в бою, можешь исправить эту ошибку!

— Гром и молнии! Более бесстыдного и наглого предложения мне еще не приходилось получать! Но раз речь идет о долге, который я обязан вернуть…

Слова Конана были прерваны страстным поцелуем, что подсказывало, что возвращение долга будет не таким уж неприятным делом.

Реана, решившая расстаться с девственностью в объятьях Конана, оказалась необычайно искусной в любви. Надо сказать, что иранистанских девушек с юных лет обучали искусству любви, и дочь Эмбера Шаха явно была старательной ученицей.

Когда спустя час великан Юма, распрощавшись с родным братом, вошел в кают-компанию, он подумал, что по ошибке попал в пещеру зембвавийских львов.

Мускулистое мужское тело с рычанием и стоном набрасывалось на тоненькое, гибкое и необычайно пластичное женское тело, которое, ускользая от самца, отдавалось ему с таким упоением и страстью, что самец порой терял сознание от удовольствия и нежности.

Постояв немного, Юма на цыпочках вернулся на палубу. В этом поединке его другу не понадобится помощь, ибо здесь непобедимому Амре предстояло быть поверженным раз и навсегда!

Глава 10

Конец Бенны

Красстан Шейс принял высочайших гостей у себя в покоях. Для такого случая самым подходящим местом был бы торжественный зал для приемов, но хитрый правитель Бенны хотел, чтобы встреча с первым визирем Рапторхана проходила почти без свидетелей. Поэтому сейчас помимо гостей и его самого на встрече присутствовал только церемониймейстер Эюб ибн Саллах, который был доверенным лицом сатрапа. Позади Красстана, подобно гранитным статуям, молча стояли его телохранители. Поговаривали, что сатрап приказал вырвать у них языки для того, чтобы быть уверенным, что они не выдадут тайны.

Бывший плебей встретил гостей сидя на троне из нефрита и слоновой кости. Он и впрямь выглядел величаво в одеждах из шелка и кхитайской парчи. На голове у него был золотой тюрбан, символ власти. Когда сообщили имена гостей, он всего лишь важно кивнул головой, не поднявшись с места.

Визирь Тошвел бин Юриди подошел к трону и пристально всмотрелся в сатрапа, походившего больше на куклу, нежели на правителя. Сам визирь был одет очень скромно, без лишней пышности, но со вкусом. Но невзрачная на первый взгляд фигура советника иранистанского шахима излучала гораздо больше благородства и властности, нежели самозваный сатрап Бенны. Реас Богард был как обычно закутан в мантию темно-коричневого цвета. Лицо его все еще было бледным, что напоминало о недавнем припадке. Повелитель Зари с интересом наблюдал за сценой, которая разыгрывалась у него перед глазами. Ему хорошо была известна история правителя Бенны, как и его характер. И мудрецу его ранга ничего не стоило составить собственное представление о любом человеке. Однако Богард, как и все философы, привык не торопиться с выводами. Он молчал, ожидая развития событий.