Золотая пантера

Когда Юма свалился в трюм, там настала суматоха. Ловкий, как дикая кошка, кушит быстро встал на ноги и тут же обрушил свой топор на голову старшему надзирателю. Вторым ударом он рассек череп барабанщику. Рабы радостно вскочили на ноги. После недолгой схватки они задушили остальных надзирателей. Юма отстегнул связку ключей от пояса старшего надзирателя и бросил ее туранцу, бывшему корсару, чье немытое тело сплошь было разукрашено татуировкой. Надо сказать, что большинство рабов были пиратами, членами Белого Братства на Маане. Юма точным ударом разрубил оковы великана-дарфарца и, кинув ему меч убитого надзирателя, бросился наверх на помощь Конану.

Киммериец продолжал сражаться с многочисленным противником. Опираясь на мачту и расставив широко ноги для большей устойчивости, Конан сжимал в левой руке трофейную абордажную саблю, непрерывно размахивая тяжелым аквилонским мечом и успешно отбивая атаки Серебряных Леопардов.

Их предводитель, закованный в позолоченную броню гигант Ивкоенпаш, напрасно пытался одолеть киммерийца. Самое смешное, что его люди, разозлившись на непрошенного гостя, дерзнувшего напасть на их непобедимый корабль, всячески мешали ему расправиться с Конаном, путаясь у него под ногами. Однако, несмотря ни на что, кольцо вокруг Конана безнадежно сжималось. Из ран на теле и голове сочились струйки алой крови. Тень смерти нависла над черноволосым сыном Крома!

Но в тот же миг словно из-под земли появился Юма. Он и чернокожий невольник, которого Юма освободил, бросились на врага подобно огромному быстрому сверлу. Вслед за ними из трюма показалась ревущая толпа. Зажав в руках обломки весел, обрывки цепей, охваченные ненавистью и желанием мести, гребцы набросились на воинов. Через несколько секунд от элитной гвардии Рапторхана ничего не осталось. Многие из иранистанцев так до конца ничего и не поняли, что же с ними произошло. Многие нашли свою смерть на морском дне или в брюхе у прожорливых акул.

Экипаж флагмана дрался из последних сил. Остатки знаменитой гвардии сгрудились вокруг своего предводителя на корме галеры. Подобно раненому льву Ивкоенпаш сражался из последних сил, и многие рабы приняли смерть из его рук. Остальные Серебряные Леопарды тоже храбро сражались, даже в какой-то момент весы победы стали наклоняться в сторону защитников флагмана. Оправившись от первоначального замешательства, опытные ветераны стали постепенно одерживать верх над взбунтовавшимися рабами.

Почувствовав перемену в соотношении сил, Конан с удвоенной энергией ринулся в бой. Кровь текла у него из-под забрала, мешая смотреть. Резким движением, варвар отстегнул шлем, сорвал его с головы и отшвырнул в гущу врагов. Черная грива волос рассыпалась у него по плечам. Длиннобородый туранец, сражавшийся рядом, остановился, как вкопанный, даже выпустил из рук обломок весла, которым крушил противника. Казалось, глаза туранца вот-вот вылезут из орбит. Потрясая руками, он выкрикнул хриплым голосом, способным поднять мертвых из могил:

— Амра!!! Лев вернулся! Смерть ксерксам!

На мгновение все замерли. Еще несколько лет назад это имя вселяло страх в мореплавателей, попадавших в море Вилайет. Но в то время, как радостные рабы с восторженными криками вновь бросились в бой, иранистанцев охватили страх и уныние. Единственно огромный Ивкоенпаш сохранил присутствие духа и с новой силой набросился на варвара, которого туранец назвал Амрой. Капитан Серебряных Леопардов отлично сознавал, что пока жив этот страшный воин, им не видать победы. Размахнувшись изо всех сил, он обрушил свой ятаган на меч киммерийца. Удар был настолько силен, что меч переломился у рукоятки. Конан не ожидал этого, но очень быстро собрался с силами. В глазах его горел холодный огонь. Железные мускулы напряглись как натянутые до предела струны, тело все подобралось и ринулось вперед. Киммериец мертвой хваткой схватил Ивкоенпаша за руки. Ксеркс от неожиданности выпустил оружие из рук и попытался освободиться из стальных тисков врага, уступавшего ему и по росту, и по силе. Но стальные мускулы прославленного капитана оказались бессильными против могущества и воли мрачного горца. Конан еще сильнее сжал противника в объятиях. Окровавленное лицо приобрело багрово-красный оттенок, в то время, как лицо противника посинело. Последние усилия, короткий треск, и тело исполина бессильно опустилось к ногам Конана на окровавленную палубу.

— Амра!!! Лев снова с нами! Лев вернулся! — словно в экстазе повторяли рабы, покрытые грязью и кровью — собственной и вражеской.

Уцелевшие ксерксы упали на колени и молились о милости победителей в этом титаническом поединке.

Конан отошел на край кормы и, тяжело дыша, наблюдал за беснующейся толпой. В этот миг он казался олицетворением первичной мощи древней природы, стихии, перед силой которой не смогло бы устоять даже Время…

Глава 4. Возвращение Амры