Золотая паутина

Трент вынул изо рта мундштук и произнес:

– Мы возвращаемся обратно. Аурия.

Глава 15

Родди принес с кухни новую банку черного кофе. Эстобан, неуклюже сгорбившись, сидел на стуле и смотрел на карту. Ему здесь, собственно, совершенно нечего было делать, и Родди очень хотелось, чтобы он скорее ушел. Шеф Третьего отдела сидел здесь уже много часов совершенно неподвижно, не говоря ни слова, и только смотрел на карту, да читал сообщения патрульных катеров по мере их поступления. Однако уже давно никаких сообщений не было, да, по-видимому, их и не будет.

Родди налил кофе и протянул Эстобану чашку:

– Брось волноваться. "Зодиак" нашли пустым – значит, Трент в море. Ему долго не продержаться в надувном жилете: час или два прождет катамаран, но в конце концов ему придется выйти на берег.

Он положил линейку на карту, показывая направление течения и ветра, и отметил тот участок берега, куда должно вынести англичанина и где Эстобан приготовил ему ловушку. "Паук – жирный паук", – подумал Родди о шефе и сам испугался неожиданно проснувшемуся сочувствию к человеку, который сейчас боролся с морскими волнами. Нет, пусть Эстобан Тур получит англичанина, а отец узнает, где затонула "Красотка". А ему, Родди, не нужно ничего, кроме одного – покончить со всем этим и иметь возможность безмятежно играть в теннис и заниматься любовью при лунном свете.

***

Солнце – ненавистный враг – висело у них прямо над головами, источая жар и слепящее сияние. Аурия то ли заснула, то ли потеряла сознание. Проведя девять часов в море, Трент уже не отдавал себе в этом отчета. Он привязал ее веревкой за руку, чтобы она плыла рядом, защитил от солнца ее лицо и шею, смастерив нечто вроде панамы, и постоянно отворачивал ее лицо от солнца. Морская соль разъедала губы, так что держать во рту мундштук было нестерпимо больно, а кроме того, сил оставалось все меньше и меньше. И все же он крепко держал в руках крошечный парус, который вырезал из своего гидрокостюма.

Очередная волна высоко подняла их и увлекла за собой к берегу. Шесть волн в минуту, и каждая подбрасывает на четыре метра вперед; до берега двадцать километров, четырнадцать часов, минус скидка на течение, которое относит их вниз к проливу… Он без конца решал про себя эти арифметические задачки, и это дисциплинировало его, придавая силы. От соли веки припухли, и он уже с трудом мог разглядеть время на часах.

Закрыв на мгновение глаза, чтобы отдохнуть от невыносимо яркого блеска, он совершенно явственно услышал оглушительный грохот железнодорожного состава, который, вынырнув из одного тоннеля, с ревом скрылся в другом, еще более длинном. Поезд страшно трясло, Трента бросало из стороны в сторону…

Внезапно он пришел в себя и стал отчаянно барахтаться – большая волна прибоя накрыла его с головой. Его ударило плечом о коралловый риф, и он почувствовал холод – гидрокостюм порвался. Схватив в охапку Аурию, он отчаянно заработал ластами. Это еще не берег, а просто коралловый риф, но они уже миновали его. Волны прибоя увлекали их к крутому песчаному берегу, затененному пальмовыми деревьями, которые раскинулись у подножия покрытого тропическими зарослями горного склона.

Трент скинул ласты и попытался встать, но большой вал опрокинул его. Он вытащил Аурию на берег, удерживая ее голову над водой. Еще одна волна ударила его в спину, и он споткнулся, но удержался, вцепившись пальцами в песок. Наконец ему удалось выбраться на берег вместе с Аурией и, обессиленный, он снова упал на колени, но уже в том месте, где волны не могли их достать.

Трент отнес Аурию в тень и, став возле нее на колени, начал делать ей искусственное дыхание до тех пор, пока она, наконец, не вздохнула, а затем перевернул ее на бок – изо рта у нее хлынула морская вода. Она пыталась открыть глаза, но сил не было.

Трент прекрасно понимал, что Куба – опасная территория, поэтому тщательно замел свои следы на песке упавшим пальмовым листом. Неподалеку стояла, склонившись верхушкой к морю, кокосовая пальма. Трент вскарабкался по стволу дерева и сбил полдюжины кокосовых орехов, выбирая незрелые, с молоком. Срезав ножом макушку одного из них, он наклонился над Аурией и поднес к ее губам край кокосового ореха. Она сделала маленький глоток; он положил ее голову на сухие листья и присел рядом, наблюдая, как к ней возвращается жизнь. Наконец она открыла глаза.

– Пойду поищу лодку, – сказал он. – С тобой все в порядке?

Он поднялся на песчаный откос, надеясь отыскать тропинку, но тропинки не было. Пришлось снова спуститься и идти по берегу на восток, стараясь держаться в тени и не оставлять следов. Он шел медленно, экономя силы. Песчаный берег закончился крутым откосом – за ним виднелся лишь пустынный песчаный пляж дальше за откосом над деревьями поднимались клубы дыма.