Золотая паутина (др. изд.)

…В Даниловку они доехали за каких-то двадцать минут. Дом Сапрыкина Анатолий хорошо знал, да и Валентина бывала здесь раза два. Громадный двухэтажный каменный дом серой глыбой торчал посреди улицы, привлекал внимание. Сложен он был затейливо, по особому проекту — и окна старинные, полукруглые, и балкончик, висевший над палисадом, весь в ажурных переплетениях ограждения, и крыша какими-то конусами, башенками, а уж о воротах и калитке и говорить не приходится — само произведение искусства. Словом, и сварщики, и каменщики, постарались. Сапрыкин привозил их из города, хорошо заплатил, дом получился на славу. Правда, сейчас, в тусклом сереньком дне, он смотрелся хуже, чем при солнце, но все равно Валентина любовалась домом, и что-то похожее на зависть шевельнулось в ней. Как бы там ни было, но начало богатства Сапрыкина лежало в ее кладовых, в ее изоляторе брака, это прежде всего благодаря ей Семен смог поставить такую махину, да и Криушин, надо думать, себя не обидел. Она подозревала, что мужики обманывают ее, делятся не всей выручкой, хотя прямых доказательств у нее не было. Тем не менее она однажды сказала о своих сомнениях Криушину, тот поднял ее на смех: мол, ты же не знаешь, как трудно выплавить из твоих отходов золото, это же кустарное производство, много идет брака. С Семеном она побоялась говорить на эту тему, тот мог элементарно обложить ее матом, у него не заржавеет. Но сейчас Валентина снова подумала об этом: у Сапрыкина дом тысяч на восемьдесят, новая «Волга», сам хвастался, что отдал за нее девяносто тысяч, та же обстановка в восьми комнатах… Ладно, что теперь! Гроза вон надвинулась, нужно думать о другом.

Валентина подавила в себе невольный вздох, велела Анатолию остановиться не у самого дома Сапрыкина, пошла вдоль улицы, неприметно поглядывая по сторонам — не много ли зевак? Но улица была пустынна — так, несколько пацанов гоняли с криками футбольный мяч да древний дед сидел на скамеечке у одной из изб-развалюх, в шапке и валенках.

Она вошла во двор, полный гусей и уток, коз (утки с кряканьем возились в небольшом бассейне, полном воды), вздрогнула от грозного рычания пса, остановилась даже, но ее подбодрил голос Семена:

— Не бойся, Валентина, проходи.

Сапрыкин вышел ей навстречу из сарая, вытирал руки. Глаза, его выражали сложные чувства. — и приветливость, и озадаченность — чем вызван этот неожиданный, визит? — и тревогу. Он пригласил ее в дом, сказал, что Мария как раз готовит обед, перекусим, по Валентина отказалась — не до обеда, да и Анатолий там, на улице. Надо поговорить, лучше без свидетелей.

— А, понятно, — мотнул головой Семен.

Он повел ее в гараж, где на просторном бетонном полу (здесь поместилась бы еще одна машина) стояла поддомкраченная «Волга», играл транзистор, а в углу, на. электроплитке, шипел и нервно бился крышкой закипевший чайник.

— О, черт, я и забыл про него! — ахнул Семен. — Воды нагрел, надо мне промыть кой-чего.

Долматова с интересом оглядела гараж — да, размах у Сапрыкина, размах! Танцевать тут можно.

— Здесь, что ли, плавишь? — негромко спросила она.

Он усмехнулся, кивнул:

— Здесь. Только внизу, в подвале. Детишки бегают, да и соседи ничего знать не должны.

— Да, правильно. — Валентина села у стола, смотрела на Семена строго, требовательно. Тот не выдержал этого взгляда, тоже сел напротив нее на скрипучий шаткий табурет.

— Ну, что тянешь-то, Валентина? Что случилось?

— Да чего… — она кашлянула, собралась с мыслями. — Мухи на мед слетаются. То начальника БХСС бог послал, теперь сразу четверо заявились.

— Кто такие?

— Да кто. Некий Михаил Борисович с дружками. Толик «хвоста» привел. Прижали они его, он и раскис. Всех нас выдал. Эти теперь условие: бери в долю. Охрана, мол, и сбыт — наша забота. У вас не получается.

— Вот сволочь твой Толик! — выругался Сапрыкин, и лицо его исказила зверская гримаса. — Гнида! Пентюх! Тьфу!…

Он вскочил, побегал по гаражу, прикрыл железную дверь.

— Да открой, Семен! — потребовала Долматова. — Еще Мария твоя чего подумает. Скандал тут устроит.

— Я ей устрою! — пригрозил Сапрыкин, но дверь все же открыл.

Вернулся к столу, обхватив голову руками, сидел в раздумье.

— Сама-то что думаешь делать? — спросил грубо, зло, и Валентина близко увидела его желтые немигающие глаза. Зябко повела плечами — ох лют Сапрыкин, лют! Такой ничего не простит.

— Соглашаться надо, Семен. Мы у них на крючке, так просто из рук они нас не выпустят. Но Михаил Борисович предлагает все полюбовно, обещает…

— Ну и любись с ним! — психанул Сапрыкин. — Меня-то зачем в это дело впутываешь? На кой черт я должен на какого-то гада работать, рисковать? С какой стати? Мало нам одного Битюцкого?!

— Я ничего не могла сделать, Сеня, — убито проговорила Валентина. — Если бы не Анатолий…

— Анатолий! Анатолий!… Нашла хахаля! Только и заслуг, что морда смазливая. Ну, может, еще какие достоинства, это тебе, бабе, виднее. А по мне — так гнать его надо сраной метлой и как можно дальше! Такое дело провалил!