Золотая планета

Наконец, прорвало. Тело ощутило легкость и пошло в атаку, перехватывая эту сеньориту, кружа и пытаясь вытворять что-то эдакое, свое.

— Уже лучше! — подбадривала эта бестия, кружась и изгибаясь под различными, но очень аппетитными и эротичными углами. Цветомузыка так же вошла в раж, делая на изгибах ее тела дополнительные акценты — видно, оператор сел за пульт, отключив "автопилот".

Первая песня кончилась, но тут же началась вторая. В голосе мулатки начали проявляться энергия, эмоции — в раж входил не только я. Толпа вокруг танцпола стала непроницаемой, люди полностью окружили нас… И тут меня понесло.

— …Стоп! — резко встала она, скрестив руки над головой. Музыка заглохла. — Хуан, тебе сколько объяснять, сверхскорость тебя не спасет! Это СРЕДСТВО! Если ты умеешь — она может помочь тебе! Но если топчешься, как буйвол на равнинах Арагуайи, а ты топчешься, как буйвол на равнинах Арагуайи, никакого эффекта от нее не будет!

Пауза, долгий-долгий гневный взгляд.

— Еще раз! И без выпендрежей!

Жест руками, музыканты заиграли вновь, сеньорита встала в позицию. Я встал напротив, пытаясь угадать, куда понесется этот ураган в следующий момент. Мулатка запела, вихрь пошел вправо, выделывая руками и ногами энергичные жесты. Я крутанулся, пошел наперехват…

— …Ну, как медведь, честное слово! — не сдержалась она. — Кто так ходит? Где пластичность? Чико, ты не в ударе!

— Да, я не в ударе! — зло прошипел я. В зеркало лучше не смотреться — испугаюсь своего лица. Хотя сеньориту им не пронять — ей, как и любому приличному преподавателю, плевать на мои эмоции.

Нет, у меня получалось, не думайте. И согласно вчерашним и позавчерашним критериям, танцевал я неплохо. Но мне нужно танцевать не неплохо, а великолепно! Лучше всех! Поскольку я сам задрал себе планку и не могу отступить! Дай бог, чтобы ее высочество хотя бы сегодня не приперлась сюда, выяснять, что это я тут такого делаю — что даст мне фору в обучении. И научить меня, соответственно уровню, может только кто-то вроде этой сеньориты, заслужено считающейся одной из лучших танцовщиц Империи.

— Ладно, давай еще раз, — затух я, приготовившись к следующему раунду боя. Она улыбнулась: "Сразу бы так!"

Музыка заиграла. Руки и ноги вновь заходили, как на шарнирах. Теперь дорожка… Так, круг, еще круг… Теперь поддержка. Закружить ее ко всем чертям…

…Мулатка пела что-то еще более энергичное, более быстрое, чем до этого, и я почувствовал себя, наконец, на волне стихии. Ускорение темпа. Еще ускорение. Сеньорита не отставала — но от нее трудно ожидать, что она не справится.

…И вот настал момент, когда мы задвигались быстрее музыки. Нет, ритм чувствовался и в ускоренном восприятии, и финал каждого нашего движения попадал в такт. Но сами движения…

Мы кружились, выделывали какие-то невообразимые кульбиты. Резко выросло сопротивление воздуха, а тяжесть во время поддержки возросла до критических величин. Платье же сеньориты превратилось из реющего флага в нечто едва уловимое глазу — я успевал его видеть только благодаря "погружению"; для всех же остальных оно превратилось в некое мельтешащее пятно. Очень быстрое и эротичное, надо сказать, пятно!

Наконец музыка замолкла. Мы, мокрые и потные, замерли почти по центру танцпола, и сил ни на что более не осталось. Она распласталась, раскинув руки, вытянув одну ногу, подогнув другую, я поддерживал ее под лопатками и за талию, удерживая в нескольких сантиметрах от пола. Класс!

Зал неистовствовал. Правильно, люди пришли сюда понаблюдать экстрим, настоящий уровень. Настоящую сверхскорость. И свое получили.

Я поднял ее, встали. Она была не суше меня — тоже вся мокрая и выпотрошенная.

— Понял? — покровительственно прищурились ее глаза. Я нехотя кивнул.

Когда подошли к стойке, прохладительные напитки уже были выставлены исполнительным барменом. По знаку сеньориты музыканты взяли паузу, ведь танцпол принадлежал нам, а не глазеющим на со всех сторон обывателям. Нам же нужно было срочно восстановить силы.

— Этому тоже учат в имперской разведке? — тихо проговорил я, беря свой бокал, садясь рядом с партнершей и одновременно учителем в таком непростом деле. Сеньорита не моргнула и глазом.

— Там много чему учат. Я же не спрашиваю, чему тебя учат в корпусе? — Глоток с задумчивым выражением. — Не спрашиваю. Хотя вижу.

Вздох.

— Нет, Хуан, ты всего лишь успевал. И двигался при этом как буйвол. Ты "погрузился" но лишь выполнял определенную последовательность действий, программу, как тебя учили. Никакой грацией там не пахло. А нужна именно грация, нужна пластичность. Нужны эмоции, вложенные в каждое движение. В этот момент ты не воин, ты… Огонь, язык пламени!.. — Она не нашлась со сравнением. — Потому повторюсь, — уперла она взгляд своих бездонных карих колодцев, — не уходи в "погружение"! Пытайся работать без него! Если не получится без него — ничего не выйдет и с ним!

Я вновь кивнул. Понял, все уже давным-давно понял. Проблема не в понимании, а в реализации. Переучиваться невероятно сложно!

— Сейчас перейдем к румбе, немного отдохнем, — продолжила она, вставая, опуская на стойку пустой бокал.