Золотая планета

— Дон Бернардо, вы здесь не при чем. Все дело во Фрейе.

— При чем здесь Фрейя? Ты понимаешь, что подставил МЕНЯ?! — вспыхнул он. Я покачал головой.

— Вас подставила Фрейя.

— Зачем ты отдал песню Пако? МОЮ песню, которую Я сказал тебе найти?

Ты вообще понимаешь, какой это прохвост? И что он не "кинул" тебя только потому, что я открытым текстом всем заявил, что вы — моя группа, мой личный проект, хотя личных проектов я не вел уже с десяток лет?

— Дон Бернардо… — попытался сказать я, но был перебит:

— Молчать!

Пауза.

— Зачем ты так, Хуан? Глаза застлили тридцать сребреников? Которые, не будь меня, тебе бы и не светили?

— Я не ждал, что Пако заплатит, — покачал я головой. — Я подарил ему песню. Просто так. Деньги — повод, чтоб не выглядело странным со стороны.

— Чтоб насолить моей внучке?

— Чтоб насолить вашей внучке, — согласно кивнул я. — Чтобы она увидела, как замечательно поет песню, от которой она отказалась, другая исполнительница.

— Кто отказался? — не понял он. Я же про себя выругался. Ну, ваше высочество!..

— Да Фрейя же! — воскликнул я. — Она отказалась от песни, выставив меня идиотом! При охране! Которая подтвердит мои слова, — продолжил уже тише. И назвал Жанкины позывной и номер.

— Записи того дня, а значит, и нашей беседы, есть в базе дворцовой стражи. Они всегда записывают все движения бойцов во время нахождения рядом с нулевым объектом. На всякий случай.

Старик опустил голову, и я почувствовал, что злость вновь закипает в нем, с новой силой. Но теперь ее объектом был не только я.

— Пошли! — бросил он мне и направился к выходу.

Когда мы уходили, после окончания репетиции, девочка-администратор в холле попросила задержаться, передав, что со мной хочет встретиться дон Бернардо, и что остальные могут не ждать. После чего спустился сам сеньор Ромеро, поманил следом, и, заведя в какое-то безлюдное помещение, фактически напал на меня. Теперь же мы поднимались наверх, в один из малых залов, и я догадывался, что сейчас будет.

Старик распахнул дверь, очень даже нелегкую по весу, как пушинку, испугав этим двоих девочек Оливии на входе, и влетел внутрь. Я последовал за ним, предоставляя двери возможность закрыться самостоятельно. Так и есть, все в сборе. Жанки нет, но есть сама Оливия, которая, если что, свяжется с нею.

Первая охранница сидела у двери. Вторая — возле сцены. И, собственно Бергер, о чем-то разговаривающая с ее высочеством в центре зала.

— Бени?.. — подскочила ее высочество инфанта, но тут увидела меня. — О, и этот предатель! — Глаза ее недобро полыхнули.

— Ты отказалась от песни? — сощурился старик, вперив в нее взор. Я встал чуть сбоку, чтобы было видно все действующие лица — словить кайф от семейной разборки.

Фрейя перевела взгляд на него, рот ее недоуменно вытянулся.

— Ты отказалась от песни, когда этот молодой человек ее тебе предложил? — повторил старик, повысив голос.

Фрейя окинула меня непонимающим взглядом.

— Вначале да.

— Вначале что "да"? — не отставал сеньор Ромеро.

Вновь пауза.

— Вначале, как он предложил, отказалась. Но потом передумала — песня уж больно хорошая. — Она беззаботно пожала плечами.

И снова пауза, но теперь ее держал дон Бернардо. Он буквально захлебнулся эмоциями — такого финала не ожидал, несмотря на мои слова открытым текстом. Верил ей больше, чем мне?

— Почему ты не сказала об этом? Что передумала? — только и смог выдавить он.

Лицо ее высочества презрительно скривилось.

— А почему я должна отчитываться перед ЭТИМ!!!

Она медленно подошла ко мне, и ненавистью, сочащейся из нее, можно было залить все кратеры планеты. А заодно и Марса. И Меркурия. И еще останется. Ближайшая к нам телохранительница поднялась и ненавязчиво встала перед нею, как бы закрывая меня — чтоб не делала глупостей.

— Кто он такой, чтоб я докладывалась, что решила сделать? — Продолжила ее высочество, про себя на действия охраны хмыкнув, однако, сделав выводы и взяв себя в руки. — Взяла? Взяла. Он предложил, я взяла. Не сказала? Потом скажу! И поблагодарю. Может быть…

— Я предложил ей продать песню, — взял я слово. — Честь по чести. Мой труд по поиску, ее — выступление. Но это же я. Такого не кинуть — не она будет! И кстати, кто это у нас распинался по поводу чести и благородства семьи Веласкес, и что я неправильно их понимаю, так как не все знаю?

Она скривилась.

— Велика честь, демонстрировать благородство перед такими, как ты!

— А что во мне такого, что ваше высочество стесняется продемонстрировать честь и благородство? Скатываясь вместо этого до банального "кидалова"?

— Достаточно! — рявкнул дон Бернардо, но у него было мало возможностей повлиять на ситуацию.

— Послушай, юноша! Тебе не кажется, что ты слишком много о себе возомнил? Нонконформист хренов! — воскликнула Фрейя. Причем никаким раскаянием, осознанием неправоты, в ее голосе и не пахло. — Он нацик! И сам признался в этом! — обернулась она к старику Ромеро. — Это наш враг!

— Но даже это не дает тебе право делать ему подлости, — отрезал тот.

— Да, но я и не делала подлости! — сорвалась ее высочество на визг. — Ты ведь не знаешь, что было!

— А что было? — Это я.