Золотая планета

Внутри меня все возликовало. Не ошибся! Клюнула! И это была радость не только прожженного циника, сделавшего правильный расчет. Что-то в душе всколыхнулось и кроме — и это надо признавать открыто, чтобы не стало поздно.

— Форма одежды?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, любая.

Пауза.

— Да, Хуан, она клюнула. Потому-то Лея и лютует. Хочет определенности.

— А до этого, все эти дни, значит, ждали реакции.

Вопрос относился к разряду риторических.

— Передай ей, — усмехнулся я, — и можешь даже процитировать. Если она вмешается, влезет и испортит мне игру, это будет на ее совести. Пусть потом сама думает, как влюбить дочь в меня.

Мишель осуждающе покачала головой.

— Хуан, с королевой так нельзя.

— Солнышко, мы или делаем дело, или отпускайте меня домой на четыре стороны. Нет, правда, смысл тогда был в этой подготовке, если мне в любой момент могут подгадить?

Хозяйка кабинета смотрела долго и выразительно. Наконец, издав вздох, полный обреченности, решилась:.

— Ладно, прикрою. Но завтра утром ко мне с отчетом. Так и быть, дальше меня это не пойдет, но мне надо понять, как держать Лею на расстоянии.

Грамотная позиция. Взвешенная. И что-то подсказывало, белобрысая, действительно, трепаться не будет.

Я как раз добил чашку и поставил ее на стол.

— Заметано. Во сколько быть готовым?

— В шесть. Вот пропуск на выход. До полдевятого утра. К разводу чтоб был как штык, хоть затрахай ее до полусмерти. Дисциплина есть дисциплина, сейчас это важно.

Я похабно улыбнулся. Говорить "солнышку" о том, что "трахать" ее высочество я буду очень нескоро, не стоит.

И вообще, перебьются. Или они мне доверяют и все свои действия координируют… Или, блин, я сам пошлю этот проект к Проксиме Центавра!

* * *

Без пятнадцати шесть я уже стоял с внешней стороны шлюза. Дежурный офицер не стала ломаться и выпустила, когда клятвенно заверил, что буду стоять эти пятнадцать минут рядом. Эта тоже ситуацию просекла — что иду на свидание с ее высочеством к обеду в корпусе знала даже малышня.

К моему удивлению, машины кортежа подъехали без пяти шесть. То есть Фрейя не то, что не опоздала, а приехала раньше. Выругавшись про себя, я, словно извиняясь, кивнул на головной "мустанг":

— Мне пора!..

Из груди офицера вырвался вздох. В пропуске было указано четко — восемнадцать ноль-ноль, и ни минутой раньше. Кивнула:

— Ладно, иди!..

В этот раз ее высочество приехала не на стандартном функциональном "мустанге", а на чуть более роскошной, но менее бронированной "иберии". Люк салона распахнулся, приглашая меня сесть, и, как только я залез, кортеж тронулся по направлению к проходной.

— Привет. — Фрейя сидела в роскошном вечернем платье всех оттенков коричневого. Волосы покрашены в ядовито-черный цвет, лицо загримировано. Однако загримировано не настолько, чтобы ее нельзя было узнать.

Я окинул ее стандартным раздевающим взглядом, оценивая фигуру, платье и боевую раскраску, мысленно отмечая сережки из какого-то явно дорогого, но подходящего под цвет платья коричневого камня. Что можно сказать, стильно! Со вкусом! Это не в окровавленной блузке бегать.

Последнюю мысль она прочитала по моим глазам.

— Я могу одеваться как надо, когда надо. — Расплылась в улыбке. — Как ты это время? Скучал?

Я пожал плечами.

— С сеньоринами инструкторами не соскучишься. Ты как? Все же решила рискнуть?

Она отрицательно покачала головой.

— Не совсем. Пока просто пристреляться, посмотреть на тебя поближе. Ты против?

Боже упаси? Против? Я?

В следующий момент мне удалось перевести разговор на что-то нейтральное, "о погоде". А после — на беспроигрышный вариант, ее жизнь в корпусе.

— …Ты не представляешь, как у меня тогда голова кружилась! — рассказывала она про "мозговерт", когда в машине установилась доверительная атмосфера. — Если бы не девчонки — с ума бы сошла, честно тебе говорю!

— Да нет, я как раз представляю!..

Так и доехали, избегая скользких тем, шутя и веселясь.

В салоне мы были одни, что делать, как отшить ее дальше я не знал. Потому шутил, поддерживал беседу, выжидал. И ожидания оправдались — с таким мной, одетым в пролетарские брюки и недорогую рубашку, она никуда ехать не собиралась. А собралась привезти меня в бутик, где и одеть с иголочки, как подобает выглядеть в сопровождении сеньориты ее уровня истинному кабальеро.

Мое мнение никто не спрашивал, да я и не лез. И ад, именуемый, "выбор одежды", длившийся примерно час, вынес стоически, по максимуму используя это отведенное судьбой время. Я что-то одевал, что-то снимал, вертелся, крутился, но постоянно держал под наблюдением лицо спутницы, ее мимику и жесты. Мне нужно было поймать момент, когда она, погруженная в привычную атмосферу шопинга, расслабится, и мысли, спрятанные в черепной коробке, сами вылезут наружу.