Золотая планета

Она, не теряя времени, опустилась на траву, рука ее потянулась к застежкам блузки.

— Ты раздеваешься?

— Совсем? — Я присел в паре метров, но скидывать одежду пока не спешил, оглядываясь по сторонам, оценивая обстановку. Все же мы тут незаконно, нас разыскивают. Да и люди с той стороны есть, несколько человек вдалеке с удочками.

— Конечно! — Ее глаза смеялись, ожидая от меня реакции. — А как ты собрался купаться? В одежде?

В общем, нет. Но сейчас главным в ее вопросе звучало не то, что купаться без одежды, а то, как я на это отреагирую. Она меня на что-то проверяла, пыталась вывести из равновесия, и мне это не нравилось.

Чего она хотела, я понял, когда по моему телу начала подниматься волна возбуждения. Рука Бэль к тому времени расправилась с липучками, и белоснежная блузка тряпкой отлетела в сторону, оставив хозяйку в одном прозрачном, ничего не скрывающем лифе.

А она ничего девочка! Все при ней! Одно слово — мод! Сердце в груди забилось учащеннее.

— Нравится? — промурлыкала эта бестия, стреляя глазками.

Я честно признался, подняв вверх большой палец:

— Супер!

И принялся пожирать ее глазами, как малолетний юнец.

В тот момент я им себя ощущал, хоть было противно до безобразия. Она довольно улыбнулась: дескать, иного и не ожидала, и через секунду лиф полетел следом за блузой.

— Ненавижу, когда грудь что-то сдавливает!

Я уважительно хмыкнул:

— Такую грудь сдавливать кощунственно!

Она рассмеялась. Пальчики ее быстренько принялись за юбку, тело эротично выгнулось дугой. Тут и кретину стало бы понятно, для чего все это. Это был стриптиз. Быстрый и без музыки, но не менее притягательный. И мне он нравился!

«Стоп, Хуанито, СТОП! — закричал я сам себе. — Придурок! Идиот! Возьми себя в руки! Как пацан, ей-богу!»

Меня передернуло. Это было приглашение, четкое и недвусмысленное. И мой организм откликнулся на него с большой радостью. Я готов был сорваться и… принять это предложение, прыгнуть в поток безумия и сладострастия, но…

Но интуиция, та самая сеньора, выпестованная жизнью, почему-то сигналила красным: «Неправильно! Опасно! Остановись!»

А я привык доверять своей интуиции.

Лишь после пятого глубокого вдоха удалось взять себя в руки и отбить у рефлексов хотя бы часть мозга, чтобы трезво подумать. Что, недоумок, сбылась мечта? Бэль — девочка без ненужных комплексов, все сама прекрасно понимает. Не надо ни ухаживаний, ни флирта, ни прочей ерунды. В тебе признала равного себе, «достойного». Достойного ее тела! Ты этого хотел?

«Да, этого!» — крикнула та часть меня, которая пускала слюни, наблюдая, как опускается на землю ее юбка, а следом за блузкой и лифом летят трусики, больше похожие на белые кружевные веревочки, чем на предмет белья.

Пускала слюни! Вот именно! Я не мог пускать слюни, не мог чувствовать себя идиотом!

Но я им был, вот что неправильно!

На Венере сложился особый менталитет, своеобразный культ обнаженного тела. Заключается он в том, что оно само по себе красиво. Ученые называют это неоантичностью, хотя земляне считают банальной распущенностью.

Отдыхать в общественных местах, типа Копакабаны, без одежды — это распущенность? Для них — да. Для нас — норма. Не будем брать классическую Античность, все-таки давно это было, но еще относительно недавно, каких-то триста лет назад (как раз до Третьей мировой), существовал период, названный Золотым веком. Всеобщий либерализм тогда привел народы североатлантической культуры к падению нравов и гибели, но не все в их истории можно воспринимать со знаком «минус». Например, на пляжах в те годы отдыхали практически обнаженными, в купальниках, не прикрывающих ничего, надетых больше для вида. Сейчас для тех же самых стран это нечто нереальное, но такой период в их истории существовал, и это не считалось чем-то из ряда вон. Никто из тогдашних людей не сходил с ума, не устраивал оргий в общественных местах; правила поведения в их зонах отдыха ничем не отличались от иных, более консервативных уголков планеты. Почему же вид АБСОЛЮТНО голого тела должен смущать больше, чем ПОЧТИ абсолютного?

Что удивительно, культуры Востока, их обычаи также воспринимали развратом. К сожалению, в том конфликте культур победил Восток, но вывод из исторического примера есть: важна не степень обнаженности, а отношение общества к наготе в целом. В Средневековье развратом считалась оголенная щиколотка, в исламских странах — обнаженное лицо. Распущенностью и развратом можно считать что угодно, и только общество в целом задает их критерии.

Разврат на Венере сеют сами земляне, туристы и иммигранты, которые не могут пройти мимо, не могут вести себя как люди. Из-за этого у нас не любят туристов и гастарбайтеров, именно поэтому на планете параллельно существует два мира: для местных, выросших здесь, в этой среде, ставших ее частью, и приезжих, воспринимающих наши обычаи как мир разврата. Частично они правы, мир разврата есть, но он специально для них создается, за их же денежки — бизнес, ничего более. Кто за что платит, тот то и получает.