Золотая планета. Пасынок судьбы

– Мое слово твердо. Если ты уйдешь отсюда с документами – ты уйдешь отсюда. Если решишь продолжать колотить свои бессмысленные понты… Ты отсюда не уйдешь. Я ясно выражаюсь?

Я кивнул.

– И не вздумай пытаться сбежать. Я найду тебя везде, где угодно. Это будет делом принципа.

"Пацаны" вновь кивнули, подтверждая, что да, так и есть.

– Бенито, за убийство посадят даже тебя!

– Кто говорил об убийстве? Есть много способов отравить всю дальнейшую жизнь человека. Кстати, на камеры не надейся, они не спасут тебя. Я закопаю тебя прямо под ними. Хочешь на спор?

– Да нет, верю! – я вспомнил последний разговор с Витковским. Да, не помогут. – И все же, Бенито, откуда столько благородства?

Тот вновь замялся, но все же выдал:

– Я пообещал одному человеку, что не трону тебя. Дам тебе шанс. Если ты им воспользуешься – живи, если нет… – он лаконично развел руками. – Но мне кажется, ты им не воспользуешься.

Это было утверждение. Выдав его, несвятая троица развернулась и пошла на занятия. Я долго еще стоял, обняв горгулью рукой, и пошел следом лишь услышав предзвонок. Mierda, как все достало!

– Николь, иди сюда!

Я нашел ее в одной из оранжерей и поманил пальцем. Она подошла, виновато опустив голову.

– Рассказывай.

– Что рассказывать?

Судя по залившей лицо краске и наворачивающихся слезах, я прав.

– Об излишнем благородстве Толстого.

– Я пойду…

Я схватил ее за руку, притянул к себе и поднял подбородок. Она опустила глаза, стараясь не встречаться взглядом.

– А как же все это? Наше "сопротивление"? Наши уговоры?

– Они убьют тебя… – она заплакала. – Я буду с ним встречаться, а ты уходи.

– Почему, Николь! – закричал я на всю оранжерею.

– Я не хочу, чтобы тебя убили! Мне пора…

Она высвободилась и убежала.

– Не трогай ее. Она хочет как лучше. – Мне на плечо легла рука. Я обернулся. Оба мои соратника по не сложившемуся "сопротивлению".

– Вы тоже считаете, что мне надо валить?

Они покачали головой.

– Получается, все напрасно?

– Так будет лучше.

Я развернулся и молча пошел прочь. Они свой выбор сделали.

* * *

Хуан Карлос отмалчивался, делал вид, что занят. Правильно, что он может сказать? Чтобы я валил, для меня так будет лучше? Так я пошлю его, и он это знает! Лучше молчать. Единственный человек, порадовавший в тот день, была девушка, последняя оставшаяся "сопротивленка". Нашла меня после четвертой пары, ждала в коридоре. Когда я подошел, схватила за рукав, и оглянувшись, куда-то потянула.

– Их здесь нет. Они всегда, когда устраивают пакость, на занятия не ходят, – успокоил я, но она все равно вытянула меня в пустой коридор.

– Я понимаю, глупо спрашивать, что ты решил?

Я согласился.

– Глупо.

– Николь дура. Прости ее.

Я недоуменно пожал плечами.

– Мне не за что ее прощать.

– Ты ей нравишься, и она решила тебя таким образом спасти.

– Я понял.

К чему этот разговор? Николь строит из себя мученицу, идущую на страдания ради дела добра? Я ее об этом не просил, скорее наоборот. Это ее проблемы, и только ее.

Моя спутница, к сожалению, не запомнил тогда ее имени, не стала развивать тему, а вытащила капсулу и развернула в планшет. Большой планшет. На нем была изображена подробная схема школы.

– Вот смотри… – я внимательно вгляделся. Нихрена себе! Вот это работа!

Девушка же принялась подробно объяснять, что здесь начеркано и как обозначено.

– Вот это вестибюль, вот фонтан. Здесь их человек пятнадцать. Наших, в смысле обучающихся у нас, чуть больше половины, остальные, судя по роже – конкретные урки.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Была там. Только что. Дальше, смотри сюда, это минус первый этаж. Вот выход со столовой. Тут припаркованы три машины, внутри сидит не меньше десятка-полутора бойцов. Тоже урки. – Она сменила лист. – Это первый этаж. Вот выходы номер три, четыре и пять. Между ними большое расстояние, но там их тьма тьмущая, человек пятьдесят. Примерно три десятка растянуты в цепочку, вот так – она указала как. – Остальные вот здесь, три машины, сзади. Даже если выскользнешь отсюда, перехватят вот тут.

Я кивнул.

– Там ты тоже была?

– Да.

– А что охрана? А гвардия?

– Ничего. Их там нет. Да и что они сделают? Ну, стоит народ, пиво пьет. А что морды уркские…

– А ты откуда знаешь, уркские или не уркские? – усмехнулся я.

– Здравствуй, Хуанито! – она картинно развела руками. – Я из верхнего Боливареса!

Я хмыкнул. Да уж, везет мне на девчонок из трущоб!

– Вот тут еще один выход должен быть. – Она ткнула в следующий лист. – Я проверяла, он закрыт. Но с той стороны все равно стоит еще машина, пять-семь человек. Плюс те, которые здесь, в резерве, от них это близко, доедут минуты за две.

– Ты и там побывала? – я покачал головой, ошарашенный масштабами проделанной работы. – Когда ты все успела?

Она довольно улыбнулась.

– Пары прогуляла. А еще я девочка, они на меня не обращали внимания, мне проще.

Логично.

– В общем, школу охраняет более семидесяти человек. Сбежать тебе не дадут. Почти все они, кроме тех, что в холле – не наши, дружки Кампоса с районов или сочувствующие.

– Наверное, вчера весь вечер такую блудню собирал! – предположил я. Она скептически скривилась.