Золотая планета. Тетралогия (СИ)

Я никогда не был на Земле, но, думаю, мне там понравится. Люблю настоящую зелень, деревья, травку… Ради этого постоянно тусуюсь в Центральном парке, огромной государственной рекреации в центре города, вмещающей в себя до пары миллионов человек, где действительно пахнет природой и зеленью. И здесь, в незамысловатой школьной оранжерее, сразу чувствую, как быстрее бежит в жилах кровь, а проблемы уходят на задний план. Так уж устроен человек: мы колонизовали всю Солнечную систему, полетели к звёздам (правда, медленно летим), создали технологии, казавшиеся ранее невероятными, но так и остались в душе кроманьонцами, только-только слезшими с дерева и взявшими в руки палку. Мы те же, что и десять, двадцать, тридцать тысяч лет назад, – так же живём, так же растим детей, так же бьёмся друг с другом за кусок «вкусного». Женщины так же вынашивают и рожают младенцев, хотя технологии искусственного выращивания давно существуют и лет сто назад энергично использовались в военных целях. Мы едим продукты с теми же белками, жирами, углеводами и микроэлементами, только в несколько иной форме, дышим тем же воздухом, спим столько же часов в сутки, страдаем от тех же финансовых, экономических, политических и социальных кризисов, что и много лет назад.

Мы – те же. Только вместо копий и луков вооружены космическими деструкторами и ручными плазмо– и иглометами. И нам, как и пещерным людям, нравится посидеть у костра под деревом, вдохнуть чистого утреннего ветерка, хлебнуть кристальной водицы из живого ручья…

…Но вокруг лишь металл и бетонопластик купольного города, разделённого на районы, шлюзы переходов, стены, вентиляционные шахты, коммуникации, теплоотводы. И затхлость, въевшийся в кровь аромат пластмассовой затхлости кругом!

Затхлость воздуха, затхлость регенерированной воды в кране, затхлость жизни, отделённой от нормальной среды обитания тяжёлой вязкой раскалённой атмосферой и миллионами километров пустоты…

И только подобные рекреации дают нам надежду, что не всё ещё потеряно, дают почувствовать себя настоящими людьми, какими должны быть, а не пробирочными тепличными индивидами.

Я присел у фонтана, плеснул горсть воды в лицо и недолго думая залез на парапет с ногами, облокотившись спиной о статую. До следующего занятия минут десять, как раз хватит, чтобы прочувствовать себя тем самым кроманьонцем.

Оранжерея быстро заполнялась – я тут не один такой, любитель натурального. Вскоре в рекреации стало не протолкнуться – все свободные кусочки лавочек, парапета фонтана и даже голой земли были заняты галдящей толпой молодежи.

Это довольно интересно – наблюдать за людьми на перемене. По их походке, выражению лиц, морщинкам в уголках глаз, подрагиванию кончиков губ или частоте дыхания можно запросто определить настроение, мысли, занятия, характер. Кто внутри – говнюк, а кто ещё так себе. Но сейчас наблюдать за кем-то было лень, и я прикрыл глаза, слушая шум падающей рядом в фонтане воды, ни о чём не думая.

– Шимановский, вот ты где! – Рядом со мной на парапет приземлился зад длинноногой смуглой брюнетки с необъятным бюстом. Хотя, дело вкуса, кому-то он покажется в самый раз, но я такие не люблю. Впрочем, я не столько не люблю бюст, сколько его обладательницу. Эмма Долорес, та самая тупая дылда, что засыпалась у командора на простейшем вопросе, собственной персоной. – Я почему-то знала, что ты будешь здесь!

– Наверное, пораскинула мозгами? – съязвил я.

– Ну, ты ведь всегда тут сидишь? Верно?

Она не заметила моей иронии. Вообще завидую таким людям – ни забот тебе, ни хлопот. Им просто недостаёт ума осознать, что у них заботы и хлопоты! Как и недостаёт ума понять, что тебя только что оскорбили.

Как таких вообще оскорблять? После пары подобных фокусов настроение делать это безнадёжно пропадает.

Наверное, это здорово – тупо быть счастливым и заморачиваться лишь на никому не нужные мелочи, пропуская мимо себя все сложности жизни? Но мне так не дано.

– Мне надо с тобой поговорить… – Она сделала вид, что замялась.

– Ну, говори, раз пришла, – милостиво разрешил я.

– Знаешь, Родригесы скоро устраивают бал… – Эмма стрельнула глазами и, одарив улыбкой завзятой совратительницы, посмотрела на меня ТАК, что я чуть не подавился.