Золотая пряжа

Что с тобой, Уилл? Ты хочешь чего-то другого, Уилл?

– Присядь. – Незнакомец подвинулся.

Уилл медлил. Ему нужно назад, к Кларе.

– Садись, Уилл. – Голос мужчины звучал ласково, словно в лицо вдруг пахнуло теплым ветерком, и в то же время не оставлял места для возражений. – Я хочу кое-что тебе предложить.

Мимо, шатаясь, проковылял пьяный. Мужчина и женщина целовались на автобусной остановке. Вот она, настоящая любовь.

– Сожалею, но мне нужно в больницу, – ответил Уилл. – Моя девушка…

– Ах да… – перебил его незнакомец. – Но мое предложение касается именно ее.

Мужчина раздраженно хлопнул по скамье, и все вокруг – грязный тротуар, усталые лица, кофейня на углу – вдруг показалось Уиллу каким-то нереальным.

Он опустился на край скамейки. Блеснувший в ухе мужчины красный камешек показался ему знакомым.

– Полагаю, ты уже пытался разбудить ее поцелуем? Это редко срабатывает. – Незнакомец вытащил из внутреннего кармана серебряный портсигар. – Сонный укол – древнейший колдовской трюк. Простой и надежный. Надеюсь, брат предупреждал тебя и твою подругу. Ты отверг подарок Феи – кожу из священного камня. Бессмертные такого не прощают. И поскольку она сама сделала тебя неуязвимым… – Сигарета, которую зажег незнакомец, была такой же белой и тонкой, как его пальцы, по шесть на каждой руке. Вся эта ночь – привет из Зазеркалья. – Феи любят играть чужими судьбами, Уилл. Я даже не о пресловутых приворотных зельях. Мы оба понимаем, о чем я: смертный сон, каменная кожа, тюрьма в стволе дерева… – Зажигалка, которую он сунул в карман пиджака, тоже была серебряной. – Но на этот раз не брату, а тебе восстанавливать нарушенный порядок. В этом ведь и состоит твое самое заветное желание, или я ошибаюсь? Ты хочешь, чтобы все стало как раньше, до того, как ты имел глупость последовать за ним. – Мужчина выпустил дым, игнорируя осуждающие взгляды прохожих. – Ты ведь знаешь, как начинаются все сказки? «Жили-были»… Только вот «долго и счастливо» в конце надо еще заслужить.

Над огнями города плыла голубоватая дымка, в которой Уиллу померещилась фигура женщины, окруженной стаей черной моли.

– Это совершенно невероятно, правда? – Незнакомец достал из кармана что-то похожее на кошель. Уилл вспомнил, что видел у Джекоба такой же. – Она сама сделала тебя невосприимчивым к чарам, чтобы защитить свою любовь. Да… Эта напасть не щадит и бессмертных. – Он положил кошель Уиллу на колени. – Все началось с нее, Уилл, ею должно и закончиться.

Кошель казался пустым, однако, сунув в него руку, Уилл нащупал нечто похожее на рукоятку.

Незнакомец поднялся.

– Разыщи ее. Воспользуйся моим подарком и помни: все свершится, как предначертано. – Он наклонился к уху Уилла: – Я открою тебе, кто ты есть, Уилл Бесшабашный, твое истинное «я». Разве не к этому все вы так стремитесь?

Не дожидаясь ответа, собеседник Уилла развернулся и направился к машине, припаркованной у тротуара. Шофер распахнул перед ним заднюю дверцу. Дождавшись, когда автомобиль растворится в уличном потоке, Уилл встал, сжимая в руке подарок незнакомца.

Джекоб по-прежнему не отвечал, а лицо Клары стало еще белее. Уилл не нашел в себе мужества снова поцеловать ее. В ответ на вопрос, можно ли забрать больную домой, ночная сиделка покачала головой.

В квартире было так же тихо, как и в тот раз, когда он вернулся от матери. Уилл выложил на кухонный стол кошель, который дал ему незнакомец, и нерешительно запустил руку внутрь. Металл оправы оказался горячим, а выгравированный на нем узор словно плавился и что-то шептал под его пальцами. Уилл сжал рукоятку и натянул прозрачную тетиву. Ему, и никому другому, суждено послать стрелу в самое сердце тьмы. Если, конечно, оно вообще у нее есть, сердце.

Не туда

Лиса слишком привыкла дожидаться Джекоба месяцами, чтобы бить тревогу на четвертый день его отсутствия. Однако Ханута по-прежнему захлебывался кашлем, а убедить себя в том, что с Джекобом ему полегчает, оказалось так легко. Сама идея пройти через зеркало в одиночку пугала, но для Лиски это не было основанием от нее отказываться, совсем напротив. Потому что страх – юркий зверек, который вырастает до размеров чудовища, если ему поддаться.

Лошадь она взяла у Хануты. Кусачая, как бездомная собака, эта кляча не раз доставляла Джекоба к руинам, а потом возвращалась одна. Ханута утверждал, что даже волчьи стаи ей нипочем, но лошаденка потрусила домой подобру-поздорову, стоило Лиске отпустить ее возле башни. Как и ее сородичи, она не любила задерживаться в руинах. Альма говорила, что виной тому призрак конюха, при жизни служившего в замке и мучившего господских лошадей.