Золотая Ригма. Повесть и рассказы

Поначалу огонь медленно расползался по склонам сопок, пожирая прошлогоднюю сухую траву и валежник. Иногда он угасал, но легкий ветерок разносил искры тлеющих пней, и они, западая в иссохшие лишайники, разгорались маленькими огоньками. Спускаясь в долины ключей, огонь пробирался в густые заросли вейника. Пламя катилось по вейниковым лугам, как по спелой ниве, уничтожая мелких зверей и птичьи гнезда; изюбры и косули не боялись пала: они, словно играючи, легко перепрыгивали без всякого вреда для себя метровое пламя. Многие километры прошел низовой пожар, оставляя после себя черные выжженные луга и поляны, закопченные стволы деревьев. Пал уходил, но подолгу дымились обсохшие болота: горели глубокие пласты торфа.

Пока огонь пробирался дубовым или березовым редколесьем, он не нес большой опасности зверям и птицам. Но вот медленно ползущая змейка огня углубилась в густой ельник. Послышался сильный треск. Пламя, взметнувшись кверху, мгновенно поглотило несколько темно-зеленых крон, клубы черного дыма поднялись к небу. Налетевший порыв ветра наклонил огневую стену над лесом — и пошла полыхать смолистая хвоя, словно порох. Рев могучего пламени, треск горящего леса, свист ветра смешались в страшном гуле верхового пожара. Казалось, сам лес взревел от боли и стонет от ужаса. Адская жара породила бешеные потоки воздуха. Ураганные завихрения ломали деревья, поднимали в небо горящие ветки, бросали летящих птиц в пламя. В огненном шквале гибли белки и быстроногие косули, метались с ревом медведи. Реки огня разливались по лесным чащобам, то расходясь, то соединяясь, и тогда все живое, очутившись в огненном кольце, погибало. Обезумевшие звери выбегали на чистые места к озерам, обжигая ноги, уходили через горящие торфяники. Нестерпимым зноем веяло от сгоревшего леса, а огонь катился все дальше и дальше, превращая зеленое море тайги в черную пустыню смерти и пепла.

Спасая гибнущий лес, люди с риском для жизни прыгали с парашютами на лесные поляны. Приземлялись порой вблизи огня и тушили пламя, но огонь прорывался в другом месте. Только многодневные дожди могли погасить разбушевавшийся на сотни километров пожар, но на тусклом небе не появлялось ни одного облачка.

Ночами старая тигрица видела отблеск приближавшегося огня. Она очень боялась этой грозной стихии. Даже низовой пожар становился опасным для тигров: их мягкие, не защищенные толстым роговым слоем подушечки лап легко обжигались. Обеспокоенная усилившимся чадом, тигрица заблаговременно покинула обжитое место и увела тигрят по ключу на самую вершину сопки. Здесь воздух был чище, звери чувствовали себя в безопасности.

На самом водоразделе находилось большое кабанье купалище. Через него шла хорошо проторенная звериная тропа. Подступающие к тропе ели и пихты носили следы острых клыков кабанов. Многие секачи чесали свои бока об эти деревья, оставляя на смолистых стволах грязь и щетину. Не нужно стало далеко ходить за добычей: кабаны сами подходили к засаде тигрицы.

Ясная погода, длившаяся несколько недель, наконец испортилась. Наступил сезон летних муссонных дождей. В первые же три дня лесной пожар прекратился, прояснилось небо. Как легко и приятно дышалось теперь Ригме! Влажный чистый воздух промытого дождями леса наполнился смолистым ароматом тополевых листьев, медвяным запахом липового цвета. Особенно волновали тигров едва уловимые запахи следов оленей и кабанов. Лишь медвежий дух будил инстинкт самосохранения и заставлял держаться осторожнее.

Земля давно напиталась влагой, во всех распадках гремели ключи, а дожди все лили и лили. Тигрята не успевали высыхать, хорошо хоть воздух был теплым и не ощущалось недостатка в пище: заботливая мать то валила оленя, то схватывала зазевавшегося кабана.

Однажды мелкий моросящий дождь перешел в тропический ливень. Водяная пелена ниспадала с неба столь густо, что на расстоянии нескольких шагов с трудом различались деревья. Шелест падающих крупных капель дождя усиливался порывами ветра, сливаясь с шумом ветвей. Притихли птицы, притаились звери.

Ливень застал тигров в широкой долине Светлого ключа. Укрывшись в густом ельнике, тигрята прижались к стволам деревьев, не замечая стекавших струек воды. Их пушистые шубки скоро намокли, а дождь все не переставал. В начале ночи к монотонному шуму дождя стал примешиваться какой-то отдаленный рокот. Он нарастал, приближаясь к долине ключа. Это сквозь чащу деревьев катился двухметровый сплошной вал воды, образовавшийся из слившихся дождевых потоков. С глухим рокотом несся водяной вал сквозь лес, пригибая кустарники, унося валежник, сметая все на своем пути. Лисицы и зайцы, бурундуки и змеи забирались на полуповаленные деревья, всплывшие валежины. Наводнение примирило и объединило всех зверей в одну семью, заставило забыть вражду. Мокрые, дрожащие от холода, они все стали равны перед лицом смертельной опасности.