Золотая рота

Куприн не оставил им время для дискуссии. Встал за поворотом, забрал автомат и выкатился в ночь. Короткая возня – Проценко перебирался на его место, двое пятились под сень деревьев. Он пробежал пару десятков метров в обратном направлении, сместился на обочину и залег у поворота. Волнение не проходило, сердце сильно билось. Он превратился в статую, проницал всеми чувствами. Как-то чересчур уж все загадочно… Андрей знал, что не ошибается, интуиция вцепилась клещами. Но будь он проклят, если что-то слышал! Звуки тропического леса, растревоженного приближающимся ураганом, – глухое ворчание, шелест, скрип «естественного» происхождения, кое-где еще потрескивали цикады, вскрикивали птицы. Призрак не мог передвигаться пешим ходом, он не марафонец и должен использовать достижения цивилизации – если он действительно не призрак, умеющий летать… Андрей встал, стараясь не порезаться об ажурные «лезвия» папоротника, вприсядку добрался до поворота, выполз на дорогу. Он всматривался до рези в глазах в густую темень. Бледно проявлялась лента дороги, вьющаяся между деревьями, искривленные стволы причудливых дендроидов, густые шапки листвы, стянутые стеблями вьющихся паразитов. Лес насыщали запахи. Куприн различал аромат коры – дразнящий, пряный, щекочущий ноздри. Остальные запахи были глуше, перемешивались – трава, перепревшая почва, гниющие останки паданцев… Слабые примеси бензина и продуктов его горения – но это осталось после «Плимута»… Он поднялся, начал перемещаться от ствола к стволу, прощупывая почву перед каждым шагом. Стоял, сливаясь с голым стволом, в трех шагах от дороги, чувствуя себя униженным и обманутым. Дорога не подавала признаков жизни. Он начал злиться. Офицера спецназа разводили, как мост в Петербурге! В двух шагах возвышался непроходимый массив кустарника, такой же – на обратной стороне дороги. Чтобы осмотреть его, потребуется вся ночь. Какого черта! Нужно сваливать отсюда. Как там в поговорке: бойся бед, пока их нет…

Он попятился и на цыпочках припустил по дороге. Негромко свистнул – и два «пенька» поднялись из папоротниковых зарослей.

– Уходим, парни… Счет два – ноль не в нашу пользу. Ладно, мы еще посмотрим, кто тут самый хитрый…

В одиннадцать вечера они приблизились к окраинам Аллеридо со стороны прибрежного парка Фронтир. Тучи рваными хлопьями неслись по небу, сила ветра продолжала нарастать. Но дождя, который смыл бы этот остров, пока не было. В округе – ни души, лишь отдельные машины проносились по трассе за жиденькой пальмовой «лесополосой». Было слышно, как волны на причалах яхт-клуба с шумом разбиваются о причал. Имеющие горький опыт владельцы судов давно увели свои яхты в эллинги… Въезжать на «паленой» машине в городские кварталы Андрей не рискнул – запарковал джип подальше от горящих фонарей у неприметного здания без опознавательных знаков. В багажнике «Плимута» нашли засаленные сумки, сложили в них оружие, забросили за плечи. Подхватили под локти мычащего Чичо и поволокли в ближайшую подворотню…

– Это здесь… – шептал он, путая русские и испанские слова. – Это точно здесь… Только не бросайте меня, посадите куда-нибудь…

– Не бросим мы тебя, амиго, – уверял Андрей. – Теперь ты наш брат на веки вечные. А ну-ка, мужики, давайте подсадим этого героя…

Чичо сидел, как гордый орел, на крышке мусорного бака, вертел головой, а десантники достали оружие, разбрелись по закоулкам. Они находились в затрапезном малопосещаемом переулке. Глухие кирпичные стены, горы складированной тары, благоухающая помойка, огороженная сеткой. Ветер носил по брусчатке полиэтиленовые пакеты, обрывки картонных ящиков. Чуть поодаль – неподвижные силуэты припаркованных машин. Но вот зажглись подфарники, завелся двигатель. Неприметная малолитражка отклеилась от бордюра и медленно двинулась к ним. Андрей отступил за контейнер и шепнул сыщику, чтобы пригнулся. Из остановившейся машины вышла женщина, и он облегченно перевел дух – она, непредсказуемая креолка, краса и гордость Больших Антильских островов… У женщины блестели глаза, она с рычанием суетилась вокруг Чичо, потерявшего от страха дар речи. Десантники стащили его с контейнера, положили на заднее сиденье. Взгляд женщины сверлил Андрея; тот боялся, что она может на него наброситься.

– Послушайте, Тереза Эсмеральда, не держите на нас зла, – взмолился он. – Мы оплатим все расходы… но только не сейчас. Слово чести, мы обязательно вернемся и с вами свяжемся – вот только закончим одно небольшое дельце по нашей… м-м, волонтерской части. Чичо поправится… и знаете, Тереза Эсмеральда… – замямлил он, не выдерживая «критичного» взгляда, – в конце концов, Чичо сам виноват, что забрался в эту выгребную яму. Не погонись он за длинным долларом, ничего бы такого не произошло…