Золотая Русь

Это важное, но пока мало известное в нашей истории сражение 20 ноября 1501 года между русским войском во главе с воеводой Даниилом Щеней и главным союзником Литвы – войском Ливонского ордена под командованием магистра Вальтера фон Плеттенберга. Утратив военную инициативу после Ведрошской битвы, литовцы, заключив союзный договор с Ливонским орденом, ждали помощи от его рыцарского войска. После чего, пока крымское войско громило Украину, ливонские войска вторглись на территорию союзной с Москвой Псковской республики и одержали победу в битве на Серице. В ответ на это нападение ливонцев на Изборск и Остров великий князь московский Иван III послал против них самую боеспособную рать во главе со своим лучшим воеводой Даниилом Щеней. Тот вторгся в Ливонию, но рыцари избегали открытого боя и укрылись в крепостях. Наконец, вблизи замка Гельмед опытный магистр фон Плеттенберг совершил неожиданное ночное нападение на войско Щени. Первым в бой с ливонцами вступил авангардный отряд князя Александра Оболенского, который геройски погиб в схватке, но не сдвинулся с места и отразил первый натиск. Подобно сценарию Грюнвальдской битвы. Тем временем русские успели оправиться и ответным ударом обратили рыцарей в бегство. Щеня преследовал ливонцев 10 верст и нанес им большой урон. Полк епископа Дерптского был полностью истреблен. По словам летописи, у него не осталось даже гонца, чтобы принести эту печальную весть. В отличие от битвы на Серице, в которой русские впервые столкнулись с массированным применением полевой артиллерии, ставшей для них неожиданностью, в битве под Гельмедом артиллерия не повлияла на исход боя и была частично захвачена русскими. В итоге, одержав за два года две больших победы над серьезными противниками, Россия приобрела обширные земли Древнерусского государства и окончательно утвердила себя как великая европейская держава. Следствием побед Ивана III Великого стали присоединения при его сыне Василии III Пскова, Рязани и Смоленска. Литовское княжество после потери Смоленска еще более ослабло и в 1569 году через новую унию окончательно было присоединено к Польше. В результате образовалось новое государство – Речь Посполитая (т. е. Республика). При этом земли Юга Литвы, т. е. Центральной Украины, следом за Галицией напрямую перешли под власть Польши. Литовское княжество вследствие этого потеряло уже 2/3 от своего размера, включая в себя теперь только Белоруссию и Литву. А Польша усилилась, подчинив себе и основную часть Украины, и Литовское княжество. Русскоговорящая – на белорусских диалектах – Вильна (Вильнюс) стала ополячиваться. Ковно (Каунас) и Гродно – тоже. Поэтому противостояние России и Польши за земли православной Украины становилось неизбежным. Русская государственность показала себя устойчивой и крепкой. А попытки «новых украинских историков» показать, что Москва является просто наследницей Орды, к тому же угробившей Новгородские и Смоленские традиции Древней Руси, есть не более чем новоявленная агитка. Вот спрашивается, чем Золотая Орда, с ее уважением к личности вне зависимости от веры, то есть соблюдением свободы совести (а именно это было самым главным в те века), а также небольшим количеством дани и налогов, была хуже панской Польши. Немытой и паразитировавшей на народе, которого сама же называла и скотом, и быдлом, и – наиболее откровенно – «пся крев» («Собачья кровь»). И что, вот эти-то люди имели моральное право учить нас жизни? И еще: это Золотая Орда-то дикая? С ее водопроводами в городах! Нет уж. Это как раз олигархическая, шляхетская Польша и есть дикая. С ее необузданной и паразитической верхушкой. Что же касается Москвы, то – и об этом довольно подробно писал американский историк Чарльз Гальперин – Москва при переходе к монархизму брала пример с Византии и Болгарии, как в церковной, так и в светской жизни, с одной стороны и с Золотой Орды – с другой. И не имела дурацкого польского чванства. В то же время Московская держава очень хорошо понимала Восток, и прежде всего вследствие Волжской и Каспийской торговли. На протяжении веков менялись столицы, державы, народы, соседствующие с Великороссией на Востоке. А торговля продолжалась. Да и в целом состав народов на Востоке с культурной точки зрения стоял на одном и том же фундаменте, состоявшем из тюрко-монгольского и иранского стержней. И здесь заложено еще одно большое торговое различие между Северной и Южной Русью – опыт трансконтинентальной евразийской торговли, который помогает глубже понять геополитические ожидания и устремления разных народов. Вернее, опыт Великороссии, и его полное почти отсутствие у Украины. Ибо ее торговля, начиная с упадка Днепровского пути «из варяг в греки», существенно сократилась. А основой политической жизни стали поземельные разборки и дрязги князей, превратившиеся в самовоспроизводящийся порочный и замкнутый круг.