Золотая рыбка

Лицо «юмориста» вспыхнуло. Мне был знаком подобный типаж. Провинциальный «полуавторитет». Все, кто беднее его – смерды и пыль. Но на физическую конфронтацию он уже не способен. Слишком сытый и вес не тот, двигаться тяжело, давление, одышка, сердце может не выдержать. Я знал, что лезу в пику. Но иначе он не поймет и будет об меня вытирать ноги. Дружить мы не будем никогда, но уважать себя я его заставил.

Стуров, уже знакомый с моим комплексом в отношении взаимовежливости и границ дозволенного, довольно заулыбался.

– Господа, давайте послушаем Георгия. У нас совсем немного времени. И, если мы хотим достойно выступить на выборах, должны действовать быстро и сообща, – Аркадий Стуров вернул ситуацию в исходное состояние.

– Спасибо, коллеги, – и я изложил им свои мысли.

Барский смотрел на меня, не моргая, пока я вспоминал Замусольское приключение. Может, спал с открытыми глазами? Не важно. Я продолжил. Мне было приятно вспоминать эту страницу моей жизни.

Вы знакомы со словом «солидарность»? Не в смысле названия польской партии Леха Валенсы. В смысле взаимозависимости людей, общности их интересов, единого понимания, сопереживания.

В Замусольске люди были весьма солидарны друг с другом только в одном – в понимании того, что живут в полной заднице и выхода из нее нет вообще никакого, как будто эту задницу зашили или намертво вставили в нее пробку. Кстати, проекцию можно провести на всю Отчизну постперестроечного периода. Выражение «глубокая задница» – исторический спутник всех процессов в России, начиная с начала 90–х. Но в Замусольске все это чувствовалось как-то особенно напряженно. Скорее всего ощущение катастрофичности сущего обострялось постоянной междоусобицей между металлургическими гигантами и вечной борьбой за власть в городе. Жителям Замусольска отводилась роль зрителей в театре, которых заставляют смотреть бесконечный спектакль и даже не выпускают на антракты по малой нужде. Они смирились с тем, что не могут повлиять на ситуацию, и надеялись только на то, что в результате этой борьбы титанов кто-то из них издохнет, и победитель окажется добрым дедушкой Морозом. А до этого момента город всем составом дружно впал в депрессию, из которой, по определению, выходить самостоятельно не собирался. Было очевидно, что разговоры и обещания уже не помогут добрым замусольцам. Не та стадия болезни. И я решил напомнить им, что солидарность это не только треп на кухне о том, что все плохо. Истинная Солидарность – это совместная ответственность. За город, страну, детей, их будущее. За память об их дедах и отцах, за общую историю. За красивые лужайки, чистые парки, свежий воздух. За все. И это не просто слова. Ответственность проявляется делами. Когда мне из телевизора Вождь говорит, что в провале очередной реформы виноваты мы все, это означает, что виноват Никто. Потому что мы безответственны. Мы не делаем ничего. Даже не ходим на выборы, чтобы не дай Бог взять хоть каплю ответственности на себя.

Я уже упоминал, что Замусольск был обильно присыпан двухметровым слоем снега. Это не фигура речи. Научный факт. И чтобы его убирать, у города вечно чего-то не хватало: то техники, то бензина в технике, то дворников, то денег на за зарплату дворников. В результате, расчищенными в основном оказывались только автодороги и главная улица города. Дворы, переулки, пустыри, парки и все остальное было покрыто сетью узких «козьих» троп, натоптанных самими людьми. Перемещаться ужасно неудобно.

Мне вспомнилось советское детство, когда мы всей толпой, начиная с конца марта до середины мая, ходили на субботники и убирали город после зимы. Это было жутко весело и невероятно сплачивало. Недаром Первое мая называют Днем солидарности трудящихся. Мы солидарно трудились и чувствовали себя прекрасной командой. Современным корпоративным тимбилдерам взять бы этот опыт на вооружение и никаких коучей не нужно.

Объединив эти факты, мне пришла в голову идея солидаризировать людей ответственностью за свой город. Хотя бы, начиная с расчищенных от снега дворов.

Но это оказалось не так легко в намертво замороженном городе с людьми–зомби. До выборов оставалось немногим более двух недель. Однако мы сумели раскачать народ. Начали своими силами. Стуров, я, его предвыборный штаб, их дети, работники, дети работников, все каждое утро и по вечерам выходили с лопатами и чистили свои дворы. Подгоняли машину с громкоговорителем, ставили задорные песни, иногда даже советские, и чистили. Мы ходили по школам и договаривались с директорами, чтобы они вместо уроков физкультуры или труда посылали детей чистить школьные территории. Город небольшой, люди видели, как трудятся их дети, и присоединялись к нам. Мы наделали кучу повязок на рукава с надписью «Патруль Чистый город» и раздавали их всем желающим. Через неделю город охватила эпидемия чистоты. Даже если начиналась снежная пурга, последствия ее на следующий день устранялись самими горожанами. Разговоры были только об этом, люди гордились тем, что делали. Выйти вечером во двор с лопатой стало священной и приятной обязанностью каждого.