Золотая рыбка

– Ну, так! Мы с ним играли в это… двое взрослых мужчин. Понимаешь, мы подыгрывали друг другу, делая вид, что принимаем всю эту историю с семейной тайной, заклятьем, картой и кладом всерьез… Мы подначивали друг друга по-своему: он – роясь в старинных архивах и добывая все новые и новые подробности истории нашего рода. Настоящие, неподдельные… Кстати, легенда, которую он тебе рассказал, – подлинная. Все было на самом деле, и этому есть документальные подтверждения. Но это так, к слову. Я заводил его по-своему: просиживал в библиотеках, пытаясь найти план усадьбы, похожий на тот план, который хранился у отца… Понимаешь, во всей этой истории много темного и неясного, а самый главный пробел – мы не знаем… до сих пор не знали, план какой конкретно усадьбы у нас в руках… Нашему старинному роду в девятнадцатом веке принадлежало несколько подмосковных усадеб, кроме того, вовсе не обязательно, что клад зарыт именно в нашей усадьбе, – в роду были разветвленные родственные связи, и тайну могла хранить практически любая из подмосковных усадеб… В общем, тут все было неясно… и мы даже этому радовались! Нам не хотелось искать клад! Это был способ оживить и, если хочешь, как-то расцветить нашу жизнь… такую пресную, такую обыденную… Мы оба становились мальчишками, когда подыгрывали друг другу.

– Да, я очень хорошо тебя понимаю.

– И вот… в нашу игру вторглась реальность. С твоей публикацией эта история перестала принадлежать только нам, она перестала быть только нашей игрой… А потом реальность сгустилась до жути, приняв облик Аркадия, который превратил миф в прямую и вполне осязаемую угрозу. Реальность не простила нам попытки восстать над ней, построить свой мир и жить в нем по своим законам… И чем невиннее была наша игра, тем ужасней оказалась расплата.

Они замолчали.

– Да, игры кончились, – упавшим голосом произнесла Вера.

– Ну, маленькая, не надо падать духом! – Он нежно обнял ее и поцеловал. – Теперь мы победим – мы ведь вдвоем!

– Да… – Вера замялась, не желая признаваться в своих опасениях. – Только у меня такое чувство, будто что-то темное все равно нависает над нами… не отпускает…

– Без выкупа? – Он стал серьезным.

– Да, если хочешь… Видно, дело намного серьезнее, чем мы думаем, и мы оказались втянуты в историю, корни которой уходят глубоко во мглу времен… Которую не мы начинали…

– Так, может быть, нам доверено ее закончить? – Он склонился над нею, словно спрашивая: «А ты к этому готова?»

– Не знаю. Во всяком случае, нам надо быть очень внимательными сейчас. Во всем. Знаешь, у меня такое чувство, будто, только я нашла тебя, рядом разверзлась бездна. Один неверный шаг – и…

– Не думай об этом. Теперь мы вместе, нам все по плечу.

«Вот как раз теперь-то и нужно думать!» – ответила мысленно Вера.

Она сама себе удивлялась – от ее былой беспечности не осталось и следа. Все в ней как бы подобралось – вся воля, все силы, направленные на то, чтобы сберечь их любовь.

«Кто бы ты ни был, – крикнула она про себя ночному призраку, – какие бы злые силы ты ни навлек на нас… Я им не сдамся! Я никому не позволю погубить нашу любовь!»

Она взглянула на Алексея. Он стоял перед ней, удивленно, будто впервые, вглядываясь в ее лицо.

– Ты такая хрупкая… и такая сильная! Откуда в тебе эта сила? Мне кажется, ты сейчас горы можешь свернуть.

– Могу, – со спокойной уверенностью ответила она, положив руки ему на плечи.

– И все же… Мне кажется, ты слишком сгущаешь краски, опасаясь кого-то… или чего-то. Ведь не Аркадия же… С ним-то мы справимся, можешь быть уверена. Я от всех на свете смогу тебя защитить! И от всего, слышишь?

– Слышу. И верю. И все-таки… Прошу тебя, будь поосторожнее.

– Конечно.

Они обнялись и стояли так, тихонько покачиваясь, будто теплые волны времени накатывали на них, обнимали, ластились и скользили прочь. Волны мимолетного времени…

«Господи! – внезапная боль пронизала ее сердце. – Это как прощание…»

Она высвободилась из его объятий и взглянула на Алешины часы, лежавшие на полу возле кровати.

– Ой, уже скоро десять! А мне после двенадцати нужно быть в редакции – и так из-за вчерашнего будет скандал, я на работе не появлялась… Алешенька, милый, давай поскорее в Хлебный! Посмотрим, вдруг мой сон в руку…

– Я готов!

И они отправились в особняк Даровацкого.

14

Дом встретил их сумраком и тишиной. Шторы на окнах были задернуты, зеркала занавешены черной тканью – Алексей сделал это еще вчера. Тень смерти витала в доме, и Вера с ужасом вспомнила вчерашнее – безжизненное тело, распростертое на полу посреди разгромленной комнаты…

И все же ей казалось, что Владимир Андреевич все еще здесь – видит их, смотрит на них и… помогает им. Почему-то она была уверена, что он рад ей и не держит на нее зла…

«Вы не допускаете, что возможна долгая счастливая жизнь в любви, радости, вопреки всему?» – вдруг вспомнилось ей.

«Я все сделаю, Владимир Андреевич… – мысленно обратилась она к нему. – Я обещаю вам, что у вашего сына будет именно такая жизнь – в радости… и вопреки всему!»