Золотая рыбка

– Да, это был вызов самой себе! Мечты не сбываются, не приходит желанный – так пусть рядом будет эта пародия, карикатура… Это было направлено против самой себя, против несовпадения моей души со временем. Выпадение из времени, если хотите… Это был осознанный трагифарс… Не даешься, жизнь, – будь по-твоему, но только позволь мне посмеяться над тем, над чем сама захочу… А смеяться я хочу над собой!

– Я так и думал, – негромко произнес священник. – Вы вызвали огонь на себя! Я прав – вы героиня! Самая настоящая, Верушка, по Божьему промыслу, а время… оно не в счет. Суть не во времени – она в самом человеке. И забудьте вы этот ваш трагифарс. Вы на пороге иного жанра…

– Какого же? – встрепенулась Вера.

– Вы узнаете… очень скоро. Не будем опережать события. Ваш брат, как я понял, задал вам очень верный вопрос. Чего вы хотите? Счастья? Богатства? Славы? Успеха? Любви? Ведь это все очень разные вещи… и, как правило, несовместимые! Не бывает так, что дается все сразу. Вы должны сделать выбор, понять свой путь. И если вы правильно угадаете ваше предназначение, то, ради чего Господь привел вас на землю, вы обретете смысл жизни…

– Ни больше ни меньше… – улыбнулась Вера. – Скажу откровенно, для меня всегда был важен успех. Я понимала, что мне дано отнюдь не меньше тех, кто достиг всего…

– Я думаю, вам дано больше… – вставил отец Александр, едва заметно улыбаясь.

– Может быть, но это неважно… теперь. Когда я повстречала Алешку… Это трудно объяснить – я сама еще многого не понимаю, но все мои прежние представления о счастье как-то скорчились и угасли… И успех, и слава, и деньги – все ушло… кроме творчества. Оно одно устояло рядом с любовью.

– Как я понял, вы встретили свою любовь, когда решились писать… Поверили в себя. Душа ваша откликнулась на зов, которым Господь призывает избранных…

– Но вначале мною двигало желание взять реванш, доказать, чего стою… Мелочь, шелуха… Сор!

– Все настоящее прорастает из такого сора. Помните у Ахматовой?

– Да, вы правы, одно связано с другим. Но связь эта не прямая и не обратная. Я сама нажала на потайную кнопочку, сев за роман, – тотчас в моей жизни появился Алеша. Прямо как у Булгакова: «соткался из воздуха»! Только он не темный, он – светлый! Он – моя жизнь, моя тайна и… моя судьба. Мы приговорены друг к другу, и, хотя нашу мечту заарканило кровными узами, мы все равно будем рядом друг с другом! Но долго мы не протянем – я чувствую, что этот узел затягивается все туже и скоро судьба разрубит его, снося заодно и головы… Мы ведь заложники своего проклятого рода!

– Вера, вот вы говорите, мол, «сама нажала кнопочку» – и появился Алексей… Выходит, он фантом, порожденный вашим воображением! Не исходит ли из этого, что жизнь – всего лишь череда миражей?

– Нет! – Эти слова задели ее за живое, ее – так любящую жизнь и так верящую в нее, несмотря на все синяки и подножки. – Он не фантом! Он мой любимый… и мой брат! И я никому его не отдам! А жизнь – не призрак… Она… она… просто душа от нее кровоточит, если она живая…

– Молодец! – Отец Александр, не скрывая своей радости, поднялся и шагнул ей навстречу. – Молодец, Вера! Если болит – значит, душа живая. А если все оправдывать: мол, такова судьба! Это она – всесильна, а я – ничто, я – только тень, я – мираж… Тут-то и растворяется бедняга в небытии. Потому что все, что уводит от живой жизни, за которую нужно биться, которую нужно выстрадать, влечет от любви! А истина открывается нам только в любви… Скажите, Вера… это самый важный вопрос…

– Да, я готова.

– Этот призрак… Тот черный человек из вашего сна… О чем вы думали в тот момент, когда он появился впервые? Только хорошенько подумайте, если сомневаетесь – лучше не отвечать.

– Мы стояли с Алешкой… Мне так хотелось обнять его, прижаться к нему и… Да, вспомнила – я подумала, что ведь никто не знает, что мы брат и сестра. Мы можем сбежать от судьбы и… любить друг друга. И еще – последняя мысль: какой закон запретит нам это!

– Вот оно! И после явился призрак? Алексей приближался к вам…

– Это был уже не он! Это был тот человек из сна… – Веру затрясло при одном воспоминании о той страшной минуте.

– Вера, разве вам не ясен ответ? Вы сами выпустили его, подумав, что можно обмануть самих себя… Собственную душу. Вы отступили из света во мрак. И тьма сгустилась до зримого образа, который – еще немного – и мог бы свести вас с ума.

– То есть… Отец Александр, вы напомнили мне Достоевского с его «все дозволено», вернее, не вы – я сама готова была допустить это… Боже мой, значит, только один-единственный помысел, одна мысль…

– И все! И нет человека… Успокойтесь, с вами все хорошо, вас, Вера, Бог хранит… Главное, вы теперь, все поняв, сами себя защитили.

– Он больше не придет?

– Не придет, нет! Скажите, страх еще владеет вами?

– Он почти исчез. Так… самую малость. Отец Александр, ради Бога, скажите мне еще раз, что это существо больше никогда за мной не придет!

– Если вы сами не станете его вызывать – нет, никогда!

– Значит, опасность все-таки существует?