Золотая сетка

Заполнив квитанцию, Дима отдавать ее мне не спешил.

– Иван, вам не передавали мою визитку?

Я про эту карточку и думать забыл и извинился.

– Ну, неважно, если я вас все равно увидел, да еще по такому приятному поводу.

Не могли бы мы поговорить?

И стрельнул глазами на Скобелева. Тот поднялся и вышел: секретничайте, давайте, мол! А Дима рванул с места в карьер:

– Иван, у меня к вам деловое предложение. Вы играете в доле со стариком? Он, конечно, самородок, но неграмотен до ужаса, – закончил чуть ли не церковноприходскую школу. Я слышал, что вы математик-профессионал. Я же заканчивал тот же МГУ, но экономфак. Я профессионально умею анализировать цифры, так же как и вы. Не хотите объединить со мной усилия?

– В чем?

– В поиске универсальной системы игры.

– Опять сетка?

– Назовите ее так. Скажу, не хвастаясь, что уже продвинулся до известной степени.

– Ничего об этом не слышал.

– Скажем так, я свои успехи не афиширую. Вы как математик знаете, что такая работа требует времени и постоянного совершенствования. Объединив наши усилия, мы могли бы создать уникальный инструмент.

– Если у вас есть успехи, зачем вам моя помощь?

– Для ускорения работы. Расчеты громоздки и непросты.

– А зачем вам, Дима, сетка?

– Что за вопрос! – он был слегка шокирован. – Вы игрок, и спрашиваете такие вещи!

Поневоле я вспомнил недавний разговор со стариком.

– Я, Дима, игрок недавний, и то случайный. Я математик-аналитик, специализировался на теории вероятности. Мне просто скучно забрасывать каждый раз один и тот же невод. Я на каждую игру делаю расчет, исходя из текущей статистики. И результат меня устраивает.

– Особенно если смотреть на сегодняшнюю цифру в ведомости… Но все же, не боитесь вы, что попадете в "черную полосу", невезуху, грубо говоря, и потеряете все?

– Исключено. Я не зарываюсь. А теряют все, только когда зарываются. Это свойственно игрокам, но я-то не игрок. Вон Иван Иваныч – тоже не зарывается и не проигрывает годами.

– Ах, у него чутье на номера буквально звериное!

– Ну, не сказал бы, что он на уровне инстинктов. Я видел его за работой, знаю методику. Ничего сложнее арифметики, но эффективно! Исписывает каждую неделю гору бумаги, но результат вы знаете.

– Но это ж столько мороки каждую неделю! Головная боль, страх ошибиться! Вам не хотелось бы обеспечить себе жизнь без риска?

Он совсем разошелся, вожделея халяву: щеки пошли пятнами, скулы натянулись.

Не люблю жадных.

– Если вам, Дима, думать напряг, играйте в "Русское лото".

С этим я его и покинул.

В кассе мне выдали пластиковую карточку "Виза". В ближайшем банке я снял треть суммы и перевел на такую же карточку Скобелеву. Старику приходилось иметь дело с виртуальными деньгами. Разговор с Димой я передал от слова до слова и в качестве комментария получил пару хороших матюков.

– Куда тебе? – спросил он, когда процедуры закончились. – На Ярославский? Или давай тебя отвезу домой, в твое Кучино.

Но я не хотел ехать домой сразу. Я назвал адрес одного ювелирного салона на Садовой. Там я купил серебряное колье в виде цветочной гирлянды с зелеными камушками. Эксклюзивное изделие некоего мастера Капырины, как значилось на этикетке. Мастер Капырина свое дело знал хорошо и ценил свой труд недешево. Но если есть возможность подарить моей Марии самое лучшее, это надо сделать. Ей не шло золото и необыкновенно шли зеленые камни – к глазам и волосам, а черненое серебро прямо льнуло к смуглой коже. Я ловил себя на мысли, глядя на цветочный чекан, что если бы умел, то сам изготовил бы ей что-то подобное. Ну изготовить не умею, сумею хоть подарить…

Держа в руках длинный бархатный футляр, я то открывал его, то закрывал. Иван Иваныч поглядывал искоса из-за баранки.

– Это ты жене?

– Жене.

– Давно женат?

– Полгода.

– Блондинка, брюнетка?

– Жгучая!

– Красавица, наверно?

– С ума сойти!

– Сходи, сынок: так-то с ума сходить еще никому не вредило…

Он довез меня до дома и высадил у входа в магазин – сам догадался, что это мой магазин. Я не конспирировался от старика.

Ноябрьские ранние сумерки окутывали дом. Светило единственное окно – на кухне.

По лестнице плыл запах кофе. Мария была одна. Максим мотался по базам, как собачий хвост, Колька уехал к деду Федору. Замечательно. И платье на ней было зеленое, фасон его неопровержимо свидетельствовал о своем тропическом происхождении.

– Как дела? – спросила она, скашивая глаза на бархатный футлярчик.

– Плакать не будешь?

– Не буду, – потупилась и наигранно надулась.

– Тогда повернись спиной и закрой глаза.

Она послушно подставила полуголую спинку. Мудреная застежка плохо поддавалась.

Потом, положив ладони поверх глаз, чтоб не подсматривала, подвел к зеркалу в коридоре. Отпустил глаза и включил свет.

Выглядело даже лучше, чем я думал. Положительно, ничто не могло быть для нее слишком хорошо.

– Нравится? (Короткий кивок, глаза опущены в пол). Тогда, мама Мария, поцелуй муженька!

Ей и хотелось, и не хотелось, она даже попыталась спрятать лицо, застенчивая притворщица. В конце концов мы оказались целующимися в коридоре перед зеркалом.