Золотая шпага

Засядько молча указал на гору, что высилась близ крепости. На ее вершине резко выделялся на фоне голубого неба старинный монастырь, сложенный из красного камня. Это было поистине незабываемое зрелище: зеленая гора, красный остроконечный монастырь-замок и ослепительно синее небо.

– Что это? – спросил Быховский подозрительно. – Мечеть?

– Эх ты, мечеть… Это Аладжа. Построена задолго до появления турок в этих местах. – Засядько снова призадумался. Потом неожиданно спросил: – Послушай, «Варна» по-санскритски означает качество, цвет. Нет ли связи с названием города?

Быховский удивленно взглянул на друга. За годы разлуки отвык от неожиданных поворотов его мысли.

– При чем тут какие-то санскриты? Это кто, древние турки? Варна и есть Варна! Надо думать над тем, как ее взять, а не как ее называли раньше.

– Ты прав, – ответил Засядько с сожалением. Тряхнул головой, отгоняя «невоенные» мысли. – Будем думать, как ее взять…

Тронул коня, пустил шагом по направлению к крепости. Быховский поехал следом.

Неожиданно Засядько воскликнул:

– Вспомнил! Варна всего тысячу лет как называется Варной! А до этого звалась Одессос!

– А сколько лет ее так называли? – спросил Быховский ехидно.

– Да больше тысячи, – ответил Засядько мирно. – Ее построили еще древние греки.

– Черт с ними, – взорвался Быховский, раздосадо­ванный эрудицией друга и его неуместными экскурсами в историю, – с греками, санскритянами, болгарами… Там засели турки, и мы должны их вышибить! Наши с тобой предки еще двести лет назад взяли эту крепость без всякой осады и артиллерии. И вражеский гарнизон тогда был намного больше!

– То были запорожцы, – сказал Засядько почтительно. – Теперь таких людей нет.

– Есть, – заявил Быховский упрямо. – Казацкому роду нет переводу! Я родился на Хортице, а ты – сын главного гармаша Сечи. Что удалось молодому Хмельницкому, то должно получиться и у нас. Под нашим началом – армия!

Засядько заметил язвительно, чтобы унять пыл разгорячившегося друга:

– А все-таки слава будет не та… Запорожцы взяли Варну одним молниеносным штурмом, а сколько топчется наша армия?

– Ладно, – сдался Быховский. – В семь часов военный совет. Приходи послушать очередную болтовню о решительном штурме. Если появятся какие-либо соображения, приготовь.

Засядько повернул коня в сторону русского лагеря, расположенного почти под самой крепостью. Со стены грянуло несколько выстрелов. Быховский сердито погрозил кулаком.

– У меня уже есть соображения, – сказал Засядько.

– Какие?

– Всякие.

– Ракетная рота?

– Она самая.

– Гм… Остается надеяться на твоих ракетчиков. Мы наслышаны об их успехах под Браиловом и Ахалцыхом. А тут наша артиллерия два месяца зря расходует снаряды. Твои ракетчики прибыли?

– Сегодня утром. Двадцать два человека командиров и триста три рядовых. Толковые парни. Впрочем, сам увидишь.

– Отдыхают?

– Какое там! Балабуха ушел осматривать позиции. Завтра установим верстаки и дадим туркам жару.

– Ой ли?

– Браилов не научил разве? – спросил Засядько. – Или Ахалцых?

– Мы там не были, – уклонился Быховский. – Мы с начала войны стоим под Варной, будь она неладна! Боюсь, что Варна – не Ахалцых, это орешек покрепче.

– У меня крепкие зубы, – улыбнулся Засядько. – Пошли на совет. Пора.

Верховное командование постановило захватить крепость решительным ударом с севера и юга одновременно. Более мощным должен быть удар с севера. Решающий штурм начнется утром 16 сентября.

Засядько с легким раздражением слушал речи, в которых так и мелькали слова «сокрушительный удар», «стремительный натиск», «полный разгром противника». Сколько этих сокрушительных ударов разбилось о неприступные стены Варны? Он видел, что взоры членов военного совета то и дело обращаются с надеждой к нему. Все уже слышали об успешном применении боевых ракет под Браиловом и Ахалцыхом и теперь ждали, что он скажет.

– Что скажете вы, Александр Дмитриевич? – обратился к нему князь Рагулин, председатель военного совета. – Может быть, иначе расположить батареи? Чтобы причиняли больший урон? У вас громадный опыт в этой области – вам и карты в руки.

– Пусть артиллеристы отдохнут, – ответил Засядько. – Утром я выведу на боевые позиции своих ракетчиков.

– Вы надеетесь…

– Я уверен. Судьбу Варны решат ракетные установки.

Рагулин с неудовольствием пожевал старческими дряблыми губами. Он не терпел, когда его перебивали. Как-никак сиятельный князь, потомок Рюриковичей, командующий армией, а не нищий генерал из Малороссии!

– Не слишком ли вы уверены? – спросил он сухо.

Все умолкли в предчувствии конфликта. Рагулин был злопамятен. Карьеру начал с интриг при дворе и ложных донесений, неугодных людей старательно убирали с его пути влиятельные родственники.

– А вы когда-нибудь видели ракетный удар? – спросил Засядько почти вызывающе. – Одновременный ракетный удар нескольких установок?

– Я знаю артиллерию…

– Я ее тоже знаю. И ракеты знаю. Завтра и вы их узнаете! – Он деловито взглянул на часы, поднялся. – Простите, должен откланяться. Хочу на ночь еще раз проинструктировать ракетчиков. Честь имею!