Золотая шпага

– Чтоб у этого и волос с головы не упал! Жизнями отвечаете, поняли? Его голова всех наших стоит.

Вместо казаков отозвался старик запорожец:

– Сбережем ясного сокола, не сомневайтесь. Сами костьми ляжем, а его сбережем.

И впервые дружелюбно посмотрел на офицера в русской форме. Засядько проверил пистолеты, выпрыгнул на берег. Следом за ним поспешили казаки и старик запорожец.

Один из казаков, оказавшись рядом с Засядько, сказал вполголоса, чтобы не слышал тот, кого он поручил охранять:

– Это наш штабс-капитан…

– Котляревский? – не поверил Засядько.

– Он самый.

– Так почему в одежде рядового?

– Нарочно переодевается, чтобы в разведку ходить было сподручнее. Никому не верит, окромя своих глаз.

Весной 1811 года главнокомандующий русских войск Каменский заболел и был заменен Кутузовым. Тот сразу же вспомнил, что во времена Екатерины II ему удалось, к досаде европейской дипломатии, заключить сепаратный мир с диваном. И на этот раз он сумел вести в одно и то же время и переговоры, и военные действия.

Засядько находился на острие сражений во время битв при Разграде и Кади-Кее. За прекрасно проведенное сра­жение при Разграде, умелое стратегическое видение и высокое тактическое мастерство, а также за беспримерную отвагу и мужество его наградили золотой шпагой с надписью «За храбрость».

Он отбил атаку на батарею и, увидев благоприятный момент, вскочил на бруствер:

– В атаку! Быстрее!

Голос его был звонок и страшен. Солдаты начали выскакивать наверх, перепрыгивали через убитых и раненых противников. Выставив штыки, бросились на отступающих. Отступление превратилось в бегство, Засядько бежал впереди, рубил бегущих, он стремился достичь знаменосца, а солдаты свирепо били штыками и прикладами, вымещая злость и ярость за убитых товарищей.

Знаменосца окружали дюжие солдаты в синих мундирах. Ятаганы свирепо блестели в широких ладонях, турки отступали, прикрывая его своими телами.

– Добыть знамя! – велел Засядько. – Добыть непременно!

Завязалась жестокая схватка, ятаганы высекали искры о трехгранные штыки. Ругань перемежалась с криками боли, ярости. Засядько успевал обозревать все покрытое дымом поле боя, шпага его была в готовности, но сам в схватки не ввязывался, ограничивался тем, что отражал налетавших на него то ли сослепу в дыму, то ли в надежде убить офицера противника.

С востока орудия гремели все слабее. Он прислушался, еще не веря. Оттуда должны были пойти новые турецкие части. Но то ли войска уже выдохлись, то ли великий визирь решил не рисковать – подкрепления передовым частям все еще не было.

– Вперед! – закричал он страшно и весело. – Захватим их позиции!

Знаменосца защищали уже только трое, Засядько бросился к ним, шпага заблистала как молния. Рядом блеснули штыки, Засядько выдернул из падающего тела залитую кровью шпагу, подхватил турецкое знамя.

– Вперед, вперед! – торопил он. – Пока они не опомнились!

На плечах последних отступающих ворвались на вражескую батарею. Засядько, оставив знамя, принялся спешно разворачивать пушку в обратную сторону. Кое-где еще кипели схватки, гренадеры люто дрались штыками и прикладами, а затем как муравьи облепляли орудия, разворачивали на восток.

Он был так поглощен, что почти не услышал выстрела. Пуля разорвала ему мундир на боку, и он лишь поморщился, а когда дошло, что случилось, круто развернулся, шарил зло прищуренными глазами. Пуля пришла сзади!

Еще раз оглядел поле. Последние гренадеры бежали через покрытое убитыми поле. Ни одного турка не было в поле зрения. Стрелял кто-то из своих?

Орудия спешно подготовили к стрельбе. Пушкари складывали горками ядра, когда прискакали гонцы с сообщением, что турецкие войска отступили за реку.

Засядько проводил своих раненых солдат в лазарет, с горечью видел, что его батальон сократился почти на треть. Один солдат, совсем молодой, хрипел и хватался окровавленными руками за живот. Священник переглянулся с хирургом, поднес к лицу раненого распятие:

– Сын мой! Знаешь ли ты, кто здесь на кресте?

Лицо солдата было покрыто крупными каплями пота. Он прохрипел:

– Куда меня принесли? Тут кишки выворотило шрапнелью, а этому дурню приспичило поиграть со мной в загадки…

Священник отшатнулся, не понимал. Засядько бросил раздраженно:

– Святой отец, кроме Христа, есть и другие боги!

В глазах священника был ужас. Как у солдата русской армии может быть другой бог, окромя Христа? Да не просто Христа, язвительно добавил Засядько, правда, мысленно, а только того из всех, которого признает именно его церковь.

– Он не знает… Христа?

– В наших войсках не только русские, – сухо напомнил Засядько. – Татары не все приняли веру Христа. Ну и что? Своими саблями и жизнями так же укрепляют Российскую империю, как и мужики из Московской губернии…

– Христа должны знать все!

– Тогда уж и Мухаммеда, – бросил он, но мысли были далеки от теологического спора с малограмотным священником.

Была ли случайной пуля? Или все-таки кто-то стрелял в спину?