Золотая струна для улитки

…Убейте Вашу совесть, – это самый большой враг всякого, кто хочет быстро добиться успеха в жизни…

Но собеседник слишком серьезен:

…Увы, слишком поздно. Для меня «совесть есть судилище, в котором человек становится в одно и то же время своим обвинителем, своим судьею, своим палачом», – приводит он слова Оноре Мирабо. Если бы Вы спросили, что я здесь делаю, я бы ответил: «Выполняю работу над ошибками…»

Эдакий добросовестный ученик. Что ж, Андреа готова работать его учителем, она вспоминает Вольтера:

«Откапывая ошибки, теряют время, которое, быть может, употребили бы на открытие истин…»

…Считаете, я забыл о стихосложении? Вовсе нет:

Глубоких истин караван
Утерян в жизненной пустыне.
Найти следы его решили
Пастух, философ и султан.
В копилку опыт положив
И утоляя знаний жажду,
Философ верил, заслужил
Он повстречать его однажды.
Из рассуждений он своих
Талмуды книжные составил,
Но пыл бедняги поутих.
Философ поиски оставил.
Себя султану утруждать
Охоты нет. Страною правил.
Оазис истины искать
Он верноподданных отправил.
Пред ним сложили щит и меч
Вассалы, стоя без ответа.
Срубил их головы он с плеч
И успокоился на этом.
Пастух трактатов не писал,
Не гнался он за караваном,
Его усердно не искал,
Ходил и пас своих баранов.
Спросить мы можем у троих,
Где истина и в чем сокрыта?
Любой ответит нам из них:
«Я знаю, где она зарыта».
Философ к книгам подойдет,
На власть свою султан сошлется.
Один пастух не ошибется:
Он просто встанет и пойдет.

– Пойдешь? – Алка нашла для Андреа нового многообещающего психолога.

– Прости, не могу.

– Как? Я договорилась, твое обычное время.

– Извини, Ал, я занята.

– Чем? Треньканьем в переходе? – Зоя все-таки не удержалась – выдала тайну.

– А что такого?

– Тебе не стыдно? Я бы поняла, если бы ты там искала себя, играла бы свою музыку. Я тебя видела. С твоим талантом играть три паршивых аккорда в компании с малолеткой! Не понимаю, что ты там делаешь?!

– Пасу своих баранов.

25

– Вернемся к нашим баранам. Наташа, отойди от занавеса. Не нужно смотреть на соперников. Давайте повторим еще раз…

Наташа это и делает. Не отрывает глаз от сцены и бесконечно повторяет: «Партнер поднимает партнершу, и она прыгает. Партнер поднимает партнершу, и она прыгает». На подмостках юный танцовщик крутит в руках хрупкую девочку, напоминающую фарфоровую статуэтку. Музыка достигает апогея, балерина замирает летящей птицей над плечами партнера. Наташа зажмуривается и не перестает твердить: «Она сейчас прыгнет, она сейчас прыгнет». Зал готов взорваться аплодисментами. Строгое жюри приготовилось к совещанию. Партнер отпускает одну руку, чтобы позволить партнерше спуститься на землю в легком прыжке. Наташа приоткрывает один глаз, ее лицо искажается в гримасе ужаса. Балерина отрывается от опоры и устремляется вниз.

– Она разобьется! – раздается отчаянный крик из-за кулис.

Зал вздрагивает. Музыка заканчивается. Испуганные конкурсанты спешат удалиться со сцены, забыв о поклонах. Твердо стоящая на ногах статуэтка надменно осматривает бледную как полотно черноволосую девочку с раскосыми глазами. В темном трико, с красной гвоздикой в пучке, она, прижимающая к лицу мрачное дерево кастаньет, кажется еще более бледной.

– Ты что, с ума сошла? – наступает балерина на Наташу.

– Она разбилась! Разбилась! – Танцовщица фламенко отступает к стене и падает в обморок.

– Наташенька, – Роза крепко держит внучку за руку, – не переживай. Еще столько конкурсов впереди. Главное – это здоровье, дочка. Скажи, почему тебе стало плохо?

Роза притворяется: она сидела в зале и слышала крик Наташи. Она все понимает, но врачи советовали разговаривать, спрашивать, допытываться. И Роза пытается, она так боится, что внучка опять замолчит.

– Так почему, солнышко?

Молчание.

– Ты испугалась?

Кивок.