Золотая свирель

— Это тебе, — шепнул Ирис. — Она умеет петь. Она открывает запертое. Она развеселит и поможет. Она твоя.

— Она золотая! — ахнула я. — Ирис, ты все-таки волшебник?

Он покачал головой, улыбаясь. Лицо его скрывала тень, даже более темная, чем тень от натянутого плаща — тень отстраненности, тень тайны. А глаза наоборот, были светлыми, словно окошки из неосвещенной комнаты в безветренный серо-сиреневый вечер.

— Ты волшебник. Ты морочил мне голову. Ты волшебник, как и твой брат.

Он засмеялся и протянул руку. Легкая ладонь коснулась моей щеки.

У меня дыхание перехватило. Закружилась голова, я зажмурилась и прижалась раздвинутыми губами к запястью, чувствуя колокольный ритм крови. Под тончайшей поверхностью кожи упруго бился, толкался мне в губы светлый родник, и русло его стекало по руке в перехваченный плетеной тесемочкой рукав.

Сквозящий вкус плоти, вкус только что растаявшего снега вдруг окрасился золотом, искристо, винно защекотал губы, и прохладной струйкой проник мне в горло — словно бы самостоятельно, без всякого усилия с моей стороны — я замерла от наслаждения, еще не понимая, что произошло.

И несколько долгих мгновений я ощущала себя пузырьком воздуха, который неведомая сила влечет вверх, вверх, сквозь толщу воды, сквозь волнистые ленты течений, сквозь теплые и холодные слои — к приближающемуся, светлому, прозрачно-зеленому пятну там, в зените подводного мира, к тонкой мембране поверхности, и…

Я отшатнулась.

Я отшатнулась, натянув головой и плечами влажную ткань плаща. Я чувствовала, что проглоченного не вернуть. Внутри ворочался, едва умещаясь, золотой сияющий сгусток, колючий от тысяч звездных искр, теснящий горло, расширяющийся как осиянное закатом грозовое облако.

Ирис молча смотрел на меня, рука его медленно опускалась на колени.

— Ирис! — задохнулась я.

Проглоченное золото струилось внутри холодным нестерпимо сладостным огнем — и растворялось, смешиваясь с кровью. Меня замутило от жажды повторить это.

Я схватила его руку, рывком перевернула запястьем вверх, уверенная, что увижу кусаную рану, сочащую драгоценный ихор. На запястье, на двойной синей жилке стыл мазок слюны — больше ничего.

— Что это было, Ирис? Волшебство?

— Нет, — он покачал головой. — Всего лишь я. А ты хотела волшебства?

— Нет. Не знаю. Да. Я хотела поцеловать тебя. Я не хотела забирать у тебя это… это… Я не вампир!

— Есть разница, Лессандир, — он улыбнулся. Я прилипла взглядом к его губам с грустно приподнятыми вверх уголками. — Есть разница между "забирать" и "делиться". Между "отнимать" и "дарить".