Золотая свирель

- Сегодня вечером, у перрогвардов. Я сидела в клетке со своим хвостатым дружком.

- Каким дружком? - Каланда даже стукнула кубком по столу. Корвита тут же подхватила жбанчик с сидром и ловко наполнила ее бокал. - Вы меня запутали совсем. Теперь ты рассказывай, Леста. Все нити к тебе сходятся. Похоже, это твоя паутина, араньика.

Када аранья асе ило де теларанья.

- Если уж рассказывать, то с начала. Каланда, ты знаешь, что попала в Сумерки моими трудами?

- Знаю. - она покачала бокал. - Все я теперь знаю. Чересчур сильное чувство может спровоцировать на магическое действие даже неинициированного эхисеро. Только действие это неуправляемое, и потому опасное.

- Чересчур сильное чувство может спровоцировать на магическое действие любого человека, Каланда. Любого. Особенно, если это сильный страх. Страх творит чудеса. Страх открывает ворота в другой мир.

- Не согласна, араньика. Иначе я бы видела в своей жизни гораздо меньше трупов.

Тоже правда.

Как мне не хотелось отмолчаться, пришлось рассказывать про свои приключения. Многие из них даже Мораг были вновинку. Я рассказывала, бесцельно катая в ладонях пустой бокал, стараясь быть как можно более краткой и отстраненной, рассказывала об Ирисе и Амаргине, о Вране, о Королеве, о Стеклянном Острове и о моей фюльгье. Немного замялась, когда дошла до клада Короля-Изгнанника на Стеклянной Башне. Облизнула сухие губы.

Корвита тут же потянулась через стол налить мне. Подлизывается, глупая. Едва дотянулась, едва не опрокинула бокал. Загремел стул - Мораг неожиданно вскочила. Метнулась длинная рука, наотмашь ударив Корвиту по запястью, жбанчик отлетел, расплескивая струю, бокал опрокинулся, и золотистая лужица сидра на столе тут же поросла облаком шипучей пены.

- Ты! - задохнулась принцесса. - Что ты бросила в чашку? Что? Я видела! Ты...

Мораг вдруг запнулась. Корвита сделала шаг назад, еще один шаг и застыла, прижимая к груди трясущиеся руки. Она смертельно побледнела. Нет! Это таяло слепое пятно, и землистая кожа превращалась в лилейно-белую. В волосах заструилось серебро, широкая прядь словно Млечный Путь - ото лба и до пояса, и вторая, поскромнее, у левого уха.

Мораг присвистнула:

- Итить твою через семь гробов! Я уж решила, в тебе кровь дареная не сказалась никак.

- Мама... - жалко прошептала Корвита. - Мамочка!

Каланда рывком поднялась, сгребла младшую дочь в охапку. Корвита вздрагивала и часто-часто дышала, как после хорошей пробежки. Каланда расщиренными глазами смотрела куда-то мимо нас.

Мы с Мораг переглянулись.

- Ты ее коснулась, - сказала я.

- Она тебе что-то в бокал подсыпала.

- Она потеряла гения. Только что. Мораг, ты отняла у нее гения.

Мораг передернула плечами, плюнула на пол и схватилась за горло над краем кольчужного ворота.

- Мама! - Корвита рванулась, но Каланда держала крепко. - Я говорила, ее надо было убить! Еще в колыбели! Дрянь, мразь! Ненавижу!

- Тише, доченька... тише, детка...

- Пусти меня! Иди с ней обнимайся! Ты всегда любила ее больше меня! Защищала ее! Кудахтала над ней... Принцесса! Это я принцесса! Я принцесса! А она - отродье из холмов, нечисть, ублюдок, подлая тварь! Аааа! Ненавижу... пусти меня...

Я плеснула вина в каландин бокал и подошла к несчастной жертве. Та билась и брыкалась, хлеща мать по лицу черно-белой гривой. Каланда не отворачивалась. По щекам ее текли слезы. Я ухватила несчастную за волосы и воткнула ей в зубы бокал.

- Пей. Пей, Вита, глотай. Это лекарство.

Она забулькала, но проглотила. Я выцедила в бокал остатки и повторила процедуру. Каланда притиснула дочкину перекошенную мордашку к своему плечу. Корвита, наконец, разрыдалась.

Каланда тоже плакала. Я смотрела на них и чувствовала только легкую жалость. Вредный противный ребенок расшиб себе лоб. Поплачет - перестанет.

Мораг потопталась на месте и уселась на свой стул, скрестив на груди руки и мрачно глядя исподлобья.

Каланда собралась быстрее. Отцепила дочь, усадила ее, села рядом, обняв за плечи.

- Я хотела убить эту тварь, - сквозь слезы выговорила Корвита. - Я следила за ней, я посылала убийц. Эта стерва выжила... она заговоренная, она... она не человек, ее невозможно убить. Мне не нужно было чужое. Я хотела взять свое. Она все у меня отняла, и даже мать отняла, и отца отняла, и Амалеру отняла, а теперь... теперь кончено. У меня ничего нет. Ни-че-го.

Я покачала головой, но несчастная не видела. Видела Каланда, прижимавшаяся щекой к дочкиным волосам. В каландиных оленьих глазах была такая застарелая, терпеливая боль, что даже меня царапнуло.

- Это не конец, Вита, - сказала я тихонько. - Не конец, а ступень, перешагни и дальше иди. У меня тоже нет гения, и никогда не было. Однако я волшебница, Вита. Тебе придется учиться заново, но ты сможешь стать магом. Магию нельзя отнять.

- Ложь, - выдохнула она. - Ложь!

Но хоть услышала, и то хорошо.

- Клянусь тебе, так оно и есть. Магию нельзя отнять, как нельзя отнять божий дар. Ты только сама можешь его в землю зарыть. Никто другой у тебя его не отнимет.