Золотая свирель. Том 1

– Она твоя?

– Ну… почти. Не совсем.

– Не морочь мне голову. Что значит – не совсем? Кто за нее поручился?

– Ирис. Еще не поручился, но обещал. Если не передумал.

С чего бы ему передумать, обеспокоилась я. И вообще, странные какие-то намеки… Разговаривают, словно меня тут нет.

Гаэт обернулся, я увидела его резкий хищный профиль и длинную, аж до виска, медно-рыжую бровь.

– Пойдешь с ним?

– С Амаргином? Да, конечно.

– Тогда слезай.

– Слезай, Лесс. – Амаргин протянул руки, и я соскользнула с конского крупа ему на грудь.

Рыжий Гаэт, хмурясь, смотрел на нас с высоты седла. Плащ вздыбился крылом, заполоскался, защелкал. Гаэт сказал:

– Скажи Босоногому, чтобы не отпускал от себя игрушку. Или сам за ней следи. А то пропадет девчонка. И, если он раздумает ручаться, дай мне знать, Геро. Я отвезу ее обратно, в серединный мир.

– Договорились.

Всадник коротко кивнул, поднял ладонь, прощаясь, и развернул коня.

– Спасибо, Гаэт! – крикнула я запоздало.

Он снова махнул рукой – и тут стеной ударил дождь. Водяной занавес моментально разделил нас, силуэт всадника истончился, расплылся и через мгновение исчез.

– Амаргин… а где Ирис?

– Пойдем-ка отсюда… Давай руку.

Дождевой шквал, едва задев нас, пронесся над рекой, взбивая пену и пузыри на воде. Ни я, ни Амаргин даже толком не намокли. Однако с юга и юго-востока в нашу сторону летели рваные полотнища ливня, а взбаламученный воздух переполняла водяная пыль.

– Где Ирис? – Я спешила за волшебником по мокрой траве, навстречу ливню. Волосы и платье мои были насквозь пробиты гроздьями капель.

– Не знаю.

– Как – не знаешь?

– Да вот так – не знаю. Откуда ж мне знать, где он шастает, босоногий? Где-то бродит. Захочет – объявится.

– А куда ты меня ведешь?

– К себе. Куда же еще.

– Но я хочу к Ирису!

Амаргин, полуобернувшись, смерил меня насмешливым взглядом.

– Да ну? А чего он тебе вдруг сдался, этот Ирис?

Я даже споткнулась от неожиданности.

– Как – чего сдался? Ирис нашел меня, и… и…

– И что?

– Ну… он вроде бы взял меня… под покровительство… по крайней мере, он обещал…

– А ты что – собачка бездомная, чтобы тебя найти и взять под покровительство? Ты что, так и собираешься таскаться хвостом за парнем, пока ему это не надоест?

Я хлопала глазами:

– Постой, Амаргин, он же сам…

Теперь мы стояли друг напротив друга, в зарослях цветущей мяты. Поэтому или по какой-то другой причине, но вокруг ощутимо похолодало, а в воздухе появился отчетливый снежный привкус.

Амаргин скривил бледный рот:

– Лесс. Мне не интересны твои девичьи переживания. Избавь меня от трагедий, а? Я стараюсь тебе помочь просто потому, что мы с тобой люди. И я хочу, чтобы ты раз и навсегда поняла: Ирис – не человек. Вран – не человек. Гаэт – не человек. Здесь вообще нет людей… почти. Уподоблять жителей Сумерек людям – большая глупость. Все. Я тебя предупредил.

Водяная стена налетела на нас со скоростью несущейся под гору телеги. На пару мгновений я ослепла.

Когда мне удалось разгрести прилипшие волосы и проморгаться, Амаргин уже бодро шагал прочь. Темный южный горизонт на мгновение пророс дрожащей сетью молний, полыхнувшей и погасшей, оставившей после себя на тучах призраки черных трещин. С юга накатился громовый раскат, ливень, словно лебединая стая, захлопал сотнями тяжелых крыл, и пространство вокруг меня сузилось до крохотного пятачка, на краю которого едва маячила черная Амаргинова спина.

Я приставила руку козырьком ко лбу. Вода в реке бесновалась и прыгала вверх, на косые прутья ливня, подобно раздразненной собаке. Оскальзываясь и спотыкаясь, я двинулась вдоль по берегу вслед за волшебником. Неожиданно он остановился, и я наткнулась на его предостерегающе вытянутую руку.

– Что?

– Погоди… не двигайся.

– Что?..

Одна из ив, чьи расчесанные ветром косы сейчас путала и трепала взбаламученная река, неожиданно клюнула склоненной головой, замерла, содрогаясь в налетевшем шквале, и вдруг всей массой качнулась вниз, будто упавшая на колени женщина. Еще одна долгая пауза, во время которой дождь лупил ее по спине и остервенело рвал одежду, а потом она медленно, с разворотом повалилась навзничь, в мятущуюся воду, выворотив из песка скрученные узлами корни, сминая и таща за собой лохмотья незабудкового ковра.

– Странно, – пробормотала я. – Почему она рухнула? Здесь низкий пологий берег. И почему не подмыло ее соседок?

Амаргин не ответил, но руку, загораживающую мне проход, не опустил. Течение развернуло упавшее дерево. В пресный запах дождя влился острый горький аромат вскрытой ивовой коры. Поломанные ветви, облепленные мокрой листвой, торчали обнажившимися ребрами; словно выпавшие внутренности волоклись по воде розоватые стебли кувшинок.

Гибель дерева смутила и напугала меня. Почему-то мне казалось, что здесь, в мире чудес и волшебства, не властна смерть. Я впервые видела здесь разрушение… нет. Не впервые. Разрушенный песчаный замок… маленькая игрушечная дамба, разбитая ударом ноги, разгромленные башни, потоптанные веточки, изображавшие деревца.