Золотая цепь

– Я тоже не умею. – Он ухмыльнулся и обернулся к ней. Он был совсем близко, он дотронулся до нее, касался пальцами ее руки, чуть пониже локтя. – Точнее, умею, но очень плохо. Договоримся для начала не наступать друг другу на ноги?

– Можно попробовать, – пролепетала Корделия и негромко пискнула, когда он привлек ее к себе. На мгновение у нее даже закружилась голова. Это был Джеймс, ее Джеймс, и он прижимал ее к себе, рука его касалась ее спины. Он взял ее ладонь и уверенным жестом положил себе на плечо.

А потом он увлек девушку за собой, и ей оставалось лишь изо всех сил стараться не отставать от него. Из полученных уроков танцев она усвоила, что следует позволять партнеру вести себя, откликаться на все его движения. Джеймс хорошо танцевал – зная его природную грацию, Корделия не находила в этом ничего удивительного, – и ей было с ним легко.

– Неплохо, – произнес он. Он попытался сдуть локон, падавший на глаза, но безуспешно, и за первым локоном последовало еще несколько волнистых прядей. Он с унылым видом улыбнулся, пока Корделия боролась с собой, чтобы не протянуть руку и не поправить ему прическу. – И все-таки это несколько унизительно, когда твои родители танцуют лучше тебя.

– Хм-м, – пробормотала Корделия. – Говори за себя. – Она заметила совсем рядом Люси и Мэтью. Люси смеялась. – Тебе не кажется, что Кэтрин влюблена в Мэтью? – поинтересовалась она. – А может быть, он, в свою очередь, тайно мечтает о ней, но тщательно это скрывает?

– Это было бы весьма интересно. Могу тебя заверить, в лондонском Анклаве уже много лет не происходило ничего интересного.

Разумеется, танцевать с Джеймсом было уже само по себе счастьем, но тут Корделии пришло в голову, что нужно воспользоваться представившимся случаем в своих целях.

– А я как раз думала о том, сколько же народу в Анклаве, и как мало я о них знаю. Конечно, если не считать тебя и Люси…

– Хочешь, я проведу для тебя небольшую экскурсию? – предложил Джеймс после особенно сложной фигуры танца. – Как ты считаешь, если я назову тебе некоторые имена и вкратце опишу их обладателей, ты почувствуешь себя более свободно?

Корделия улыбнулась.

– Спасибо. Может быть, это поможет.

– Смотри туда, – начал он и кивнул на танцующих Ариадну и Чарльза. Винно-красный шелк, казалось, сиял в свете множества свечей. – Чарльза ты уже знаешь, а с ним Ариадна Бриджсток, его невеста.

– Я не знала, что они помолвлены!

Джеймс слегка прищурился.

– Знаешь, Чарльз практически уверен в том, что займет пост Консула, когда его мать уйдет после окончания третьего срока. Отец Ариадны – Инквизитор, для Чарльза этот союз очень выгоден с политической точки зрения… хотя, мне кажется, он ее любит.

Судя по голосу Джеймса, он не очень-то верил собственным словам, но, по мнению Корделии, Чарльз смотрел на свою невесту с обожанием. Ей оставалось лишь надеяться на то, что Джеймс не превратился в циника. Тот возлюбленный, которого она помнила, был кем угодно, только не циником.

– А это, должно быть, кузина Люси, – сказала она. Эта женщина, которую подруга Корделии многократно описывала в своих посланиях, могла быть только Анной Лайтвуд: прекрасной, бесстрашной, всегда одетой в лучшие костюмы, которые могли предложить портные с Джермин-стрит. Она смеялась, разговаривая со своим отцом, Габриэлем. Они остановились около дверей, ведущих в соседнюю гостиную.

– Действительно, Анна, – согласился Джеймс. – А вон там ее брат, Кристофер, он танцует с Розамундой Уэнтворт.

Корделия окинула пристальным взглядом тощего парня в очках – она уже видела его на фотографиях. Кристофер, насколько она понимала, был одним из ближайших друзей Джеймса, помимо Мэтью и Томаса. Он танцевал с унылым и мрачным видом, не глядя на свою партнершу, и Розамунда даже покраснела от ярости.

– Увы, Кристофер более уютно чувствует себя наедине со своими колбами и пробирками, нежели в обществе дам, – продолжал Джеймс. – Остается лишь надеяться на то, что он не уронит бедную Розамунду на столик с сэндвичами.

– Он влюблен в нее?

– Господи, вовсе нет, они едва знакомы, – рассмеялся Джеймс. – Кроме Чарльза и Ариадны, здесь только одна пара – Барбара Лайтвуд и Оливер Хейуорд. Ах да, еще Анна постоянно разбивает кому-нибудь сердце. А кроме них, мне ничего не известно о романах, назревающих в нашем тесном кружке. Хотя ваше с Алистером появление, Маргаритка, может внести оживление в лондонское общество.

– Я не думала, что ты еще помнишь это старое прозвище.

– Какое, Маргаритка? – Когда они танцевали, она чувствовала тепло тела Джеймса, и от этого у нее по коже бежали мурашки. – Конечно же, я помню. Ведь это я дал его тебе. Надеюсь, ты не собираешься от него отказываться.