Золотая ветвь

Айны, хотя они и убивают медведя при первой возможности, „при разделке туши стараются умиротворить божество, представителя которого они убили, с помощью целой системы челобитий и просительных обращений“: „убив медведя, айны усаживаются, свидетельствуют ему свое почтение, отвешивают поклоны и дарят инао (inao^{120})“; „если медведь попался в ловушку и поранился, охотники справляют покаянный, искупительный обряд“. Черепа убитых медведей висят в домах айнов на почетных местах: их устанавливают также на священных столбах, находящихся снаружи. Обращаются с этими черепами весьма почтительно: совершают в их честь возлияния пивом из проса и опьяняющим напитком саке, именуют их „божественными хранителями“ и „дорогими божествами“. К священным столбам привязывают также черепа убитых лисиц: они слывут магическим средством против злых духов и оракулами. Между тем живые лисы, насколько нам известно, „служат объектами культа в столь же малой степени, как и живые медведи; айны скорее избегают их, считая коварными животными“. Поэтому едва ли можно мыслить себе медведя священным животным айнов или их тотемом: ведь они не именуют себя медведями, кроме того, убивают это животное и едят его мясо без каких-либо ограничений. У айнов есть, впрочем, миф о женщине, которая родила сына от медведя, и многие айны, живущие в горах, гордятся тем, что происходят от медведя. Таких людей именуют „потомками медведя“ (Kimun kamui sanikiri) и они с гордостью говорят о себе: „Что до меня, то я дитя бога гор. Я происхожу от бога, который правит в горах“. имея в виду медведя. Возможно поэтому, что, как полагает наш главный авторитет в этом вопросе — преподобный отец Д. Батчелор, когда-то медведь был тотемом одного из айнских кланов. Но даже если это так, данного факта самого по себе недостаточно для того, чтобы объяснить, почему к медведю с такой почтительностью относятся все айны.

Сейчас нас интересует медвежий праздник у айнов. В конце зимы они ловят и приводят в селение маленького медвежонка. Если он совсем мал, какая-нибудь из айнскнх женщин выкармливает его своим молоком, если же подходящей кормилицы не оказывается, медвежонка кормят из рук пережеванной пищей. Дети обращаются с медвежонком с величайшим почтением и днем играют с ним в доме. Когда же медвежонок становится достаточно большим для того, чтобы причинять людям боль своими объятиями и когтями, его сажают в крепкую деревянную клетку и, как правило, выдерживают в ней два-три года, кормя рыбой и пшенной кашей. Продолжается этот период до тех пор, пока не наступает черед убить и съесть медведя. Но „чрезвычайно любопытно то, что откармливают медведя не просто ради хорошего мяса: его почитают как кумира и даже как некое подобие высшего существа“.

На острове Йезо медвежий праздник приходится, как правило, на сентябрь или на октябрь. Перед его началом айны приносят извинения своим богам и уверяют их, что они, насколько хватало их сил, хорошо обращались с медведем, что не могут больше позволить себе роскошь его кормить и вынуждены его убить. Учредитель медвежьего праздника приглашает на него своих родственников и друзей. Если он живет в небольшом селении, то участие в празднике принимают практически все жители. В отдаленные селения также рассылаются приглашения, и гости съезжаются, привлеченные перспективой бесплатной выпивки. Звучит приглашение приблизительно так: „Я, такой-то, собираюсь принести в жертву маленькое, дорогое божественное создание, которое обитает в горах. Друзья мои и хозяева, приходите на пир. На нем мы соединимся в великой радости отослания бога. Приходите“, После того как приглашенные сгрудились перед клеткой, специально выбранный оратор обращается к медведю с речью, в которой сообщает, что его скоро отошлют к праотцам. Он молит медведя простить им этот грех, выражает надежду, что тот не рассердится, и подбадривает медведя уверением, что вместе с ним в длинное путешествие отправятся обструганные палочки (тао), а также много пирогов и вина.