Золотая ветвь

Мистер Батчелор приводит образец такого рода речи: «О божественный, ты был послан в мир, чтобы мы охотились на тебя. Мы поклоняемся тебе, дорогое маленькое божество. О, услышь нашу молитву. Мы выкормили и воспитали тебя, потратив на это много трудов и забот, а все потому, что мы очень тебя любим. И вот теперь, когда ты вырос, мы собираемся отослать тебя к матери и отцу. Когда попадешь к ним, пожалуйста, говори о нас одно хорошее. Расскажи им, как мы были добры к тебе. Соблаговоли прийти к нам еще раз, и мы вновь принесем тебя в жертву». После этих слов медведя, связанного предварительно веревками, выпускают из клетки и, чтобы рассердить, забрасывают его ливнем стрел с затупленными наконечниками. Обессилившее от тщетных усилий животное привязывают к колу, затыкают ему пасть кляпом и, зажав его шею между двумя столбами, душат, с силой сжимая их. Живое участие в удушении медведя принимают все собравшиеся. Меткий стрелок выпускает в грудь животного стрелу так, чтобы не пролилась кровь: пролитие медвежьей крови, по айнскому поверью, грозит большими неприятностями. Впрочем, в одних случаях мужчины пьют теплую кровь, «чтобы к ним перешло мужество и другие добродетели, которыми обладает это животное». В других случаях, чтобы охота была успешной, они вымазывают медвежьей кровью себя и свою одежду. Тушу задушенного животного освежевывают, а голову отрезают и ставят на окно, выходящее на восточную сторону, прямо перед головой раскладывают кусок сырой медвежатины, вареное медвежье мясо, клецки из проса и вяленую рыбу. К мертвому медведю обращаются с молитвами; иногда, кроме всего прочего, его просят после посещения своих родителей возвратиться на землю, чтобы его можно было вновь откормить и принести в жертву. После того как медведь, по мнению айнов, вдосталь наелся собственным мясом, председательствующий на пиру человек берет миску с вареным медвежьим мясом, благословляет ее и раздает присутствующим ее содержимое: все участники трапезы без различия возраста должны отведать медвежатины. Впредь миску, которую приставляли к голове мертвого медведя, именуют «дароносицей». Остаток вареного мяса также распределяют среди участников пира.

Для айна не принять участие в этой трапезе равносильно вероотступничеству и связанному с ним отлучению от остальных членов общины. В прошлом во время пира участники съедали все мясо убитого медведя, за исключением костей, однако в настоящее время это правило смягчено. С головы медведя сдирают шкуру и прикрепляют ее к длинному столбу, находящемуся за пределами дома, рядом со священными жезлами (мао); в таком положении голова остается до тех пор, пока череп не становится совершенно голым. Айны поклоняются этим насаженным на столбы черепам не только во время праздника, но постоянно. Батчелор сообщает, что айны, по их словам, верят, что души культовых животных пребывают в черепах, и поэтому титулуют их «богами-хранителями» и «дорогими божествами».

10 августа на церемонии умерщвления медведя в селении Куннуи (на берегу Вулкановой бухты, на острове Йезо) присутствовал доктор Б. Шейбе. На его описании стоит вкратце остановиться, потому что оно содержит ряд интересных деталей, о которых ничего не говорится в предыдущем сообщении, Войдя в хижину, доктор Шейбе застал в ней около тридцати одетых в лучшее платье айнов: мужчин, женщин и детей. Сначала хозяин дома совершил у очага возлияние богу огня, и гости последовали его примеру. Затем в священном углу дома было совершено возлияние богу дома. Все это время молчаливая и грустная хозяйка дома, вскормившая медведя, просидела в одиночестве, время от времени заливаясь слезами. Горе ее было совершенно искренним и по ходу праздника все более усугублялось. Затем хозяин с несколькими гостями, выйдя из дома, совершил возлияние перед медвежьем клеткой. Медведю поднесли в блюдце, которое он тут же опрокинут, несколько капель воды. После этого женщины и девушки начали танцевать вокруг клетки: не отводя глаз от клетки, они слегка сгибали ноги в коленях и подпрыгивали на носках. При этом они ударяли в ладоши и пели что-то заунывное. Хозяйка и ряд других женщин старшего возраста, выкормивших много медведей, танцевали с полными слез глазами, протягивая к медведю руки и называя его всякими нежными именами. Женщины помоложе были не слишком опечалены и перемежали пение со смехом. Раздраженный шумом, медведь начал метаться по клетке и жалобно рычать.