Читаем Золотая ветвь полностью

Если ряд бедствий или эпидемия тяжелой болезни обрушились на то или иное селение в Минагасской области на Целебесе, его обитатели возлагают ответственность за это на злых духов, которые наводнили селения и которых нужно изгнать. Однажды утром все жители селения-мужчины, женщины и дети – оставляют свои дома, вынося на себе свой скарб, и поселяются во временных хижинах, построенных за пределами селения. Там, принося жертвы и готовясь к заключительному обряду, они проводят несколько дней. Наконец мужчины – часть из них в масках, а другая с вычерненными лицами, – вооружившись мечами, ружьями, пиками и метлами, осторожно, крадучись возвращаются в покинутое селение. Прокравшись, они по знаку жреца начинают метаться по улицам, врываться в дома и пробегать под ними (их дома строятся на сваях), пронзительно крича и нанося удары по стенам, дверям и окнам, чтобы прогнать злых духов. После этого в селение со священным огнем вступают жрецы и остальные жители. Держа в руках этот огонь, они по девять раз обходят вокруг каждого дома и три раза вокруг лестницы, которая к нему ведет. Затем они вносят огонь в кухню, где он должен непрерывно гореть в течение трех дней. Теперь, когда демоны изгнаны, воцаряется всеобщее веселье.

Альфуры Гальмагеры приписывают эпидемии козням беса, который приходит к ним из других деревень. Поэтому, чтобы избавить деревню от болезни, местный колдун изгоняет этого беса. Получив от всех жителей деревни богатые одеяния, он раскладывает их на четырех сосудах, которые затем уносит в лес и ставит на место, где предположительно обитает бес. С издевкой в голосе колдун приказывает бесу покинуть это место. На островах Кей к юго-западу от Новой Гвинеи злые духи образуют могучие полчища, которые местные жители четко отличают от душ умерших. Чуть ли не каждое дерево, чуть ли не каждая пещера служат обиталищем одного из таких злых духов, являющихся, кроме того, существами крайне раздражительными, способными вспылить по малейшему поводу. Свое неудовольствие они выражают насыпкой болезней и других напастей. Поэтому во времена общественных бедствий, например эпидемий (если все другие средства не дали результатов), жители селения во главе со жрецом отправляются на место, расположенное в некотором отдалении от деревни. Там на закате солнца они устанавливают пару столбов, соединенных поперечиной, к которой привешивают мешки с рисом, деревянные макеты ружей (pivot-guns), гонги, браслеты и т.д. Когда все занимают свои места рядом со столбами и воцаряется гробовое молчание, жрец возвышает голос и обращается к духам на их собственном языке. Звучит это приблизительно так: «Хо, хо, хо Вы, злые духи, обитающие в деревьях, мы даем вам эти ружья, эти гонги и пр. Положите конец болезни, пусть от нее не умирает столько людей». После этого все присутствующие со всех ног пускаются домой.

На острове Ниас, когда кто-то из жителей серьезно заболел и все другие средства оказались бессильны ему помочь, колдун приступает к заклинанию духа, являющегося причиной болезни. Перед домом устанавливается шест, вершина которого соединена с крышей дома веревкой из пальмовых листьев. Колдун вместе со свиньей взбирается на крышу и там закалывает животное, которое скатывается с крыши на землю. Горя желанием отведать свинины, бес спешно спускается с крыши по веревке из пальмовых листьев, а вызванный колдуном добрый дух преграждает ему обратный путь наверх. Если это средство не срабатывает, считается, что в доме скрываются другие бесы* Тогда на них организуют облаву. В доме затворяются все двери и окна, за исключением одного-единственного слухового окошка в крыше. Запершись в доме, под удары гонгов и бара банный бой мужчины начинают сплеча рубить и колоть мечами направо и налево. Это нападение приводит бесов в такой ужас, что они спасаются бегством через слуховое окно и, соскользнув по веревке из пальмовых листьев, кидаются прочь. А так как, кроме слухового окна на крыше, все другие окна закрыты, бесы не могут проникнуть обратно в дом. К сходному образу действий островитяне прибегают и в случае эпидемии. В деревне оставляют открытыми одни-единственные ворота, и все жители что есть мочи кричат, бьют в гонги и барабаны и размахивают мечами. После того как все бесы покинули пределы селения, за ними затворяют последние ворота. После этого деревня восемь дней находится на осадном положении, и никому не разрешается входить в нее.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука
Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

История / Политика / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное