Золотая ветвь. Исследование магии и религии

Табу на волосы. Если голове приписывается такая степень святости, что к ней нельзя прикоснуться, не нанося ее обладателю тяжкого оскорбления, ясно, что и стрижка волос должна оказаться процедурой тонкой и сложной. Стрижка волос, по воззрению первобытного человека, связана с двоякой трудностью или опасностью. Во-первых, существует опасность потревожить дух головы, который может получить повреждение и отомстить за себя досадившему ему лицу. Во-вторых, с трудностью сталкиваются при захоронении отрезанных прядей. Первобытному человеку кажется, что между ним и каждой частью его тела существует симпатическая связь и что она продолжает существовать даже после прекращения физического контакта. Отсюда он заключает, что, если повредить обрезанные волосы или ногти, потерпит урон и он сам. В силу этого он заботится о том, чтобы не оставлять волосы и ногти в таких местах, где они могут исчезнуть в результате какой-нибудь случайности либо попасть в руки злоумышленников, которые, оказав на них магическое воздействие, станут причиной гибели человека. Подвержены этим опасностям все люди, но лица священные имеют больше оснований их опасаться. Они, соответственно, принимают и более строгие меры предосторожности. Самый простой способ избежать опасности — вообще не стричь волосы. К этому средству прибегают в тех случаях, когда считается, что риск необычайно велик. Франкским королям совсем не разрешалось стричь волосы; они ходили нестрижеными с самого детства. Состричь завивавшиеся до плеч локоны означало отказаться от права на трон. Когда коварные братья Хлотарь и Хильдеберт домогались королевства своего умершего брата Хлодомера, они хитростью заманили к себе двух малолетних племянников, сыновей Хлодомера. Затем они послали в Париж к королеве Клотильде, бабушке детей, гонца с ножницами и обнаженным мечом. Гонец предъявил королеве ножницы и меч и поставил ее перед выбором: или детей постричь и они останутся жить, или их ждет смерть. Гордая королева ответила, что, если ее внукам не суждено носить корону, она предпочла бы видеть их мертвыми, но не подстриженными. Так дети пали от руки своего жестокого дяди Хлотаря. Царек на Понапе, одном из Каролинских островов, был обязан носить длинные волосы; то же относилось к его вельможам. В негритянском племени госов (Западная Африка) «есть жрецы, к голове которых на протяжении всей жизни не прикасалась бритва. Живущий в таком человеке бог под страхом смерти запрещает ему стричь волосы. Если они в конце концов становятся слишком длинными, их владелец должен помолиться богу, чтобы тот разрешил обрезать хотя бы концы волос. В волосах видят обиталище бога, так что, если их состричь, бог потерял бы пристанище в своем жреце». У масаев члены клана, которому приписывают способность вызывать дождь, не имеют права выщипывать себе бороду, потому что это, если верить местному суеверию, повлекло бы за собой потерю указанной способности. Тот же обычай (и по той же причине) соблюдают вождь и колдуны масаев: стоило им выщипать себе бороды, как они лишились бы сверхъестественных способностей.

Люди, давшие обет мести, также не стригут волосы, пока не приведут обещанное в исполнение. Так, относительно обитателей Маркизских островов известно, что «время от времени они полностью выбривают себе голову, за исключением одной пряди на макушке, которую они оставляют виться или завязывают в узел. Такую прическу они носят только в тех случаях, когда дали торжественную клятву, к примеру, отомстить за смерть кого-нибудь из близких родственников и т.д. В таких случаях эту прядь не срезают до тех пор, пока обещание не будет выполнено». Древние германцы также когда-то соблюдали подобный обычай: молодые воины племени хаттов не стригли себе волосы и бороду до тех пор, пока не убивали врага. Когда тораджи стригут волосы ребенка, чтобы вывести паразитов, на темени оставляют несколько локонов, служащих убежищем для одной из душ ребенка. В противном случае душа лишилась бы крова и ребенок заболел бы. Очень боятся отпугнуть душу ребенка каробатаки: при стрижке они всегда оставляют невыстриженный пучок волос, в котором душа может скрыться от ножниц. Обычно локон этот не стрижется на протяжении всей жизни или по крайней мере до достижения зрелости.