Золотая жила<br />(Записки следователя)

— Перейдем ближе к делу, — оборвал я его. — Послушайте меня.

— Постараюсь, — он насторожился.

— Во-первых, тот человек умер сразу, на месте. Так что не сходятся у вас концы с концами.

— Не может быть! — вскочил Заступа.

— Успокойтесь и слушайте дальше…

Несмотря на то, что я выложил перед ним все козыри следствия, а они были явно против него, и доказал, что его версия гроша ломаного не стоит, Заступа не сдавался.

— Подождите, подождите, гражданин начальник. Шутишь?! Я его только подрезал. Живой же он. Мне так сказали…

— Какие шутки, когда речь идет об ответственности за убийство.

Я раскрыл двенадцатую страницу дела и прочитал заключение судебно-медицинской экспертизы. Заступа не поверил мне. Пришлось дать ему дело в руки. Он прочитал заключение дважды. Лицо у него словно закаменело, он о чем-то думал, а затем вскочил на ноги, ударив себя ладонью по лбу.

— Эх, и дурак же я! Зачем все это придумал?

— Нет-нет, вы не придумали, а взяли преступление на себя, — перебил я его. — Лучше назовите того, кто рассказал вам о нем.

Вытаращив глаза и пожав плечами, он буркнул:

— Не помню, я не убивал мужика… не…

Вновь наступила пауза. Заступа заерзал на стуле, опустил голову.

— Рассказывайте дальше.

— Что тут гутарить? Вы и так мне не верите — махнул рукой Заступа.

— Если правду скажете — поверим, — вмешался Проскурин.

Заступа поднял голову.

— Если расскажу правду, заслужу снисхождение? — начал торговаться Заступа.

Но сразу рассказывать не стал. Я понимал — душа у него раздвоилась. Ему не хотелось выдавать своего человека, такого, как и сам, преступника.

— Мы ждем, — напомнил я ему.

— Эх, была не была, — начал он. — Того мужика убил Казбек. Да-да! Он, законно! На пересылке рассказал мне. Сидел трое суток с ним в одной камере. Он и болтнул. Фамилию его я не знаю. Пришли холода. И мне захотелось в теплые края. Замутить дело — и на полгодика оттуда. И я написал, знал, мне не поверят. Привезут сюда. Проканителюсь… Признаюсь, а в суде откажусь… — вытер рукавом пот, который градом катил по его впалым серо-желтым щекам, и замолк.

Проскурину тоже было жарко.

«Опытный розыскник, а подвели преступники. И как здорово подвели», — сочувствовал я ему.

— Теперь повезете меня обратно? — грустно спросил Заступа. — Может, здесь определите? Я же вам помог…

Позже дело обсудили на оперативном совещании. Больше всего досталось Проскурину и его подчиненным. Они были строго наказаны. Дело передали другому следователю.

Через месяц Проскурин помог найти Казбека. Им оказался Кривенко, ранее дважды судимый, который также находился в местах заключения. Он-то и был настоящим убийцей. Хитрость его подвела. Совершив убийство, он, заметая свои следы, выехал в Лозовую и там прилюдно выхватил у женщины сумку. Его осудили за грабеж. Думал отсидеть по мелкому, а убийство останется нераскрытым. Во время этапа рассказал о нем Заступе. Так родилась потом «явка с повинной», и так был разоблачен истинный убийца.

ГРЯЗНАЯ КОРМУШКА

Многие видели, как сборщик утильсырья переходит от дома к дому с мешком на плечах или медленно едет на подводе, извещая о своем прибытии сиплым свистком, ударами в небольшой колокол и выкриками: «Старье берем».

Обмен тряпья, бумаги и костей на воздушные шарики и глиняных петушков едва ли может вызвать какие-либо подозрения: уж слишком специфичен и дешев предмет обмена — утиль.

Очевидно, именно поэтому органы милиции и прокуратуры Днепропетровской области не придавали серьезного значения сигналам о злоупотреблениях на предприятиях по заготовке и переработке утиля. Уголовное дело против работников артели «Красная Звезда» расследовалось неглубоко, и из-за неопытности следователя был вскрыт лишь факт хищения незначительного количества ковровых дорожек.

Чуть позже ОБХСС управления милиции города Днепропетровска вновь возбудил дело против работников этой же артели, а потом передал его в прокуратуру города. Следователь Кавун в течение трех месяцев вел расследование без должной инициативы и настойчивости.

Все это я знал понаслышке. О деле вспоминали на совещаниях. Но я никогда не думал, что оно впоследствии перейдет ко мне.

Как-то перед обедом меня срочно вызвал прокурор области.

— Дела у вас были всякие… — начал Иван Ильич. — Справлялись вы неплохо… Но такого еще не расследовали! Слышали об утиле?

— Тряпье, кость и другой хлам? — вырвалось у меня.

— Это дело непростое, поэтому и поручаю его вам, — остановил меня Иван Ильич. — Мусор, говоришь? А посмотри, какая у них зарплата! В три раза выше, чем у сталевара! Почему? Вот вам и надо разобраться, что к чему, провести расследование на высочайшем уровне, чтобы никто из виновников не ушел от законной ответственности…