Золотая жила для Блина

Но времени уже не хватало. Дым над рекой густел. Все ближе слышался треск падающих деревьев. Судя по всему, пожар, не сумев перебраться через просеку, обошел ее сверху и теперь возвращался, выжигая лес на второй половине горы. Когда он подойдет к реке, все живое на узкой полос! берега если не изжарится, то задохнется в дыму.

Блинков-младший ни разу не видел, как вяжут плоты, и придумал свой способ. Сначала, зайдя по пояс в воду, сложил из камней две опоры. На перекинул с берега два бревна. Поперек них накатил еще одно и прикрутил проволокой. Вышло что-то вроде буквы «П». Накатил к перекладине второе бревно, прикрутил.

С каждым разом получалось все быстрее. Бревна он теперь не толкал ногами, а поддевал коле Проволоку закручивал тоже кольями — полз лось туже, чем руками или пассатижами. После нее бревно, шестое, Митька присобачил играют Подтянул проволоку на первом. Обошел готовый плот. Одним краем он лежал на берегу, другим каменных опорах в воде. Выбить опоры — и течение стащит плот с берега. Митьке самому не верилось, что эта махина сотворена его руками. Оставалось сделать кормовое весло, но у него тряслись руки и темнело в глазах от голода. Надо было хотя бы отдохнуть, если зеленоглазая ничего не поймала.

Запах жареной рыбы он учуял даже сквозь дым пожара. Желудок зашевелился, как будто в животе у Митьки ворочался какой-то жадный зверек. Он побежал, думая, как Лина поделит рыбу. По справедливости надо вдоль, но Митька согласился бы на любую часть, хоть на хвост, хоть на голову.

Лина с поджатой ногой лихо забрасывала удочку и костылем ворошила костер. Над огнем на прутиках жарилось целых четыре рыбы, и еще столько же плавало у берега на продетой под жабры парашютной стропе.

— Васька! — растрогался Блинков-младший.

Она обернулась с гордым видом:

— Прошу к столу! Жалко, что без соли…

Если бы Лина не сказала, то Митька и не вспомнил бы, что в рыбе не хватает соли. Фантастически вкусная была рыба. С одной стороны подгоревшая, с другой сыроватая. У первой Митька умял подгоревший бок, сыроватый положил на угли дожариваться, а сам принялся за подгоревший бок второй рыбы. Тем временем подгорел сыроватый бок первой рыбы. Митька взялся за него, а сыроватый бок второй рыбы положил на угли. Он подгорел как раз, когда Митька окончательно расправился с первой рыбой. Так что процесс насыщения шел непрерывно.

Они с Линой попили кипятку из миски, и тут лучший сыщик из всех девятиклассников обрадовал зеленоглазую: очки, которые она нашла, папины, значит, наши живы-здоровы, а что делать им, пока неясно. Надо восстановить ход вчерашних событий. Как лежали очки, когда она их нашла, — на видном месте или завалились за камень? С расправленными дужками, как будто их сняли на минутку, или со сложенными? А пассатижи? Может, они тоже не случайно оказались на берегу? Где она их подобрала — рядом с очками или в стороне?

Допрос свидетельницы осложнялся тем, что гражданка Лемехова не понимала, зачем ее допрашивают. Ей все было ясно. Самолет сел на реку и утонул, экипаж и пассажир ушли за гору искать своих детей. Папа (командир воздушного корабля, а не ботаник зачуханный) знает, где они спрыгнули. Он, может быть, уже нашел яму, в которой они ночевали. Стоит сейчас, думает, куда подевались милые детки. И ботаник, репу чешет. И Пашка, и второй пилот Самвел Самвелыч. Они не знают, что одна детка, злобный деспот, погнала другую искать самолет, хотя никто их не просил. А другая детка, нежное, трепетное существо, по девичьей слабости подчинилась его дурацкому приказу. И что получилось? Трепетное существо на всю жизнь приковано к инвалидной коляске. Злобный деспот поджег тайгу, нанеся непоправимый ущерб экологии нашей любимой Родины. Но ему этого мало! Он еще мучает инвалидку глупыми вопросами.

— Все? — спросил Блинков-младший. Давая Лине выговориться, он вертел в руках пассатижи и опять наткнулся на номер. Что бы это значило — 87812?

— Если я останусь хромой, то придется тебе взять меня замуж! — выпалила зеленоглазая. — Теперь все.

Митька так удивился, что даже забыл о следственных действиях.

— И ты за меня пойдешь? За деспота?!

— А куда деваться, с хромой-то ногой! — вздохнула Лина.

Митька понял, что она и вправду считает их поход через гору напрасным, но больше валяет дурака.

— Раз некуда деваться, то потерпи меня еще немножко.

— А я за тебя собралась не чтобы терпеть, а что бы тебе жизнь испортить. Закон тайги: ты мне, я тебе! — с довольным видом отрезала зеленоглазая. — Дим, я честное слово не помню, как очки лежали! Я их нашла, а потом упала. Все из головы вылетело!

— Ну хоть номер папиного самолета помнишь? — спросил Митька. И услышал:

— Восемьдесят семь восемьсот двенадцать. Легко запомнить: номер моей квартиры и война тысяча восемьсот двенадцатого года. А что?

Он показал номер на пассатижах.

— Лин, это не случайно. Нам с тобой оставили послание, надо только понять, что оно значит.

Глава XXIV ВСЕ-ТАКИ ПЛЫВЕМ!