Золотарь, или Просите, и дано будет…

…Видел я все дела, что делаются под солнцем,

И вот – все это тщета и ловля ветра:

Кривое нельзя расправить, и чего нет,

нельзя исчислить!

…Поглядел я на весь труд, – а весь успех работы –

Зависть человека к другому человеку;

Это – тоже тщета и ловля ветра…

Экклезиаст

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ АВГИЕВЫ КОНЮШНИ

1

– Вонища! – с чувством сообщил Карлсон. – Довлеет, етить-колотить!

Толстый, румяный, он ткнул большим пальцем себе в живот. В пуговицу джинсового комбинезона – кнопку из рифленой меди. И заурчал, как прогревающийся мотор. Сейчас пропеллер – аппликация на спине – дрогнет, превратится в стрекозиный круг…

К этой хохме я привык. И не удивлялся, почему лицо шутника багровеет, а глаза – злые-презлые, как у мультяшного гада. Чему тут удивляться, когда лапища Карлсона уже ухватила "вантуз". Здесь у каждого на столе обретался набор метательных ножей – словно стаканчик с карандашами.

Бздын-н-н!

У Карлсона нож втыкался в мишень всегда с одним и тем же звуком. Его клинок страдал хроническим метеоризмом. У Шизы, блеклой девицы в очках, нож покряхтывал. Умат – Шиза звала его "жвачным юнцом" – метал "вантузы" с неприятным взвизгом в финале. Я старался, как мог, не желая отстать от молодежи. Я даже почти не промахивался. Но обязательно вставал, боясь швырять "вантуз" с места. Выходил на "огневой рубеж" в четырех шагах от цели, аккуратно замахивался…

Встречаясь с мишенью, мой нож извинялся. Так стучат в дверь собеса.

Ножи для персонала внедрил Чистильщик. Мне объяснили, что сперва он предполагал обойтись комплектом игры в "Darts". Закупил электронные мишени и безопасные дротики с пластиковыми иглами. Не помогло. На смену пришли мишени "Classic" и дротики с иглами из стали. Сейчас это добро пылилось в чулане, уступив место ножам китайского производства, с рукоятями, обмотанными темным шнуром.

Вот такая, етить-колотить, безопасность производства.

– Что там у тебя?

Обойдя стол, Карлсон встал у меня за спиной. Как эта туша помещалась между стеной и спинкой кресла, не знаю. Должно быть, растекалась. Сопя, как бизон, он стал изучать форумную страницу, выведенную на монитор.

Shura123:«Я ведь думал раньше, что я им нужен. Я верил, что кто-то становится лучше и честнее от моих книг. Чище, добрее… Никому я не нужен. У меня один особняк за душой. С баней. Я сдохну, а через два дня меня забудут и станут жрать кого-нибудь другого. Я хотел переделать их по своему образу и подобию. А они переделали меня по своему. Я пытался подготовить их, но они не желают готовиться, им все равно, они только жрут…»

Depress:Вы цитируете гнид и мразей, запретивших свободную электронную публикацию всех своих произведений.

Fimapsihopat:Гады! Ненавижу!

Charlie:Ладно, убивать не будем. Пожелаем инсультика, и харе.

Depress:При этом немалая часть быдла этих, с позволения сказать, литераторов в той или иной мере читала. Влияния – ноль целых хуй десятых.

– Тухлячок, – вынес Карлсон вердикт. – Дерьмецо. И чуть-чуть мертвечинки, для понту. У меня несёт шибче.

– Хренушки, – не согласился я. – У тебя Шанель номер 5.

– Бери Шанель, – спела Шиза из угла, – пошли домой…

И томно добавила:

– Мальчики, нагрейте даме борщу.

Борщ нам готовила баба Неля, добрый ангел на полставки. Она прибирала наш гадючник и стряпала. Мы только кофе варили сами – каждый в своей личной джезве. Холодник ломился от яств. Я поправился на два кило и всерьез задумывался о диете.

– Сама грей, – Карлсон не отрывал взгляда от монитора. Ноздри его носа, могучего, как у актера Мкртчяна, трепетали. – Жрешь, как не в себя… Не видишь, мы с Золотарем трудимся.

– До свидания, мальчики, – спела Шиза, помешанная на Окуджаве. – Ма-а-альчики-и…

И ушла обедать.

– Процентов двадцать, Золотарь. Не больше.

– Двадцать пять. А было сорок.

– Ты сбил?

– Ага. Ненадолго. Опять идет на повышение.

– Фигня. Обычный кописрач. Такого добра – полные закрома.

– Сам же сказал: мертвечинка.

– Для понту.

– Бабки – ничто, понты – все. Ты дыши, дыши. Чуешь?

– Чую, не дави. Хлоркой пробовал?

– Вот, смотри.