Золотарь

– Ха-ха-ха! А губа у тебя не дура!– Коренастый крепыш Леопольд хлопнул друга по плечу. – А потом тебе, наверное, пригрезилось, что ты женился на баронессе Ротшильд?

– Нет, вернее, да… Что вы так гогочете? Мне снилось, что я чуть не женился на графской дочке.

– Ну и? – Крепыша Леопольда прямо-таки распирало от смеха. – Ну и как она тебе?

– Хороша, – сказал Кристоф. – Ничего бы не пожалел, чтобы познакомиться с ней наяву.

Кристоф достал из кисета табак, набил трубку, закурил и, ощутив, как закружилась голова от первой утренней затяжки, промолвил:

– И странно, все было так отчетливо, словно бы даже и не во сне.

– А больше тебе ничего не снилось? – Леопольд, едва сдерживаясь от смеха, болтал в воздухе короткими, не достающими до пола ногами.

– Снилось, – сказал Кристоф, выпустив в закопченный потолок двенадцать дымных колечек. – Еще мне снилось, будто мне оторвали ухо.

На сей раз от дурацкого смеха дрогнули стены кабачка. Леопольд свалился со стула и катался по полу, он хохотал так, что даже прослезился. Тяжело дыша, он залез обратно на стул.

– Ну Кристоф, ну уморил. Ты хоть знаешь, сколько ты тут проспал? А? Не знаешь? А посчитай – пили с вечера до утра, потом все пошли домой, а ты отказался, сказал, что будешь спать здесь. Потом уж, когда тебя весь день не было в университете, мы заволновались. А знал бы ты, как вспоминал тебя, каналью, профессор Дритцер, земля ему пухом! Где, говорит, сейчас мой юный друг по имени Кристоф?

– Ну а ты что?

– Болеет, говорю, черной ипохондрией. Ему, говорю, денег из дому не прислали, так он теперь ходит насупившись и выпрашивает у всех веревку и мыло. Ну а Дритцер, конечно, не поверил, как посмотрел на наши опухшие рожи, сказал: все, мол, с вами понятно. А я еще, как назло, со вчерашнего левый глаз открыть почему-то не мог. В общем, дружище, обещал он на нас декану накапать.

– И откуда только такие люди гадкие берутся? – сказал Кристоф, выпустив еще двенадцать дымных колечек. – Что еще новенького?

– Сестрица ко мне приехала… Красавица, пальчики оближешь!

– Такая же, как ты, красивая?

– Ха-ха-ха! Лучше, много лучше! Да впрочем, хочешь познакомлю?

– Отчего же, познакомь…

– Ну так и пошли, чего здесь-то засиживаться.

Друзья долго петляли по извилистым улочкам старого города и, миновав улицу Пятидесяти Трех Великомучеников, Третий Кошачий переулок и мощенную досками улицу Фомы Святителя, свернули на узенькую улочку Двух Лошадей, названную так потому, что однажды, в незапамятные времена, встретившись на этой улочке, а еще точнее в проезде между домов, две лошади не смогли разъехаться, так и застряли.

Уже окончательно стемнело, когда друзья оказались в небольшом дворике, поросшем акациями. Леопольд швырнул в окошко второго этажа пригоршню мелких камешков и негромко свистнул в два пальца.

– Хозяйка здесь строгая, – пояснил он.

Окошко отворилось, в нем возник неясный женский силуэт. Леопольд призывно замахал рукой. Девушка в окне кивнула. Хлопнула рама.

– Ну, как тебе моя сестрица? – спросил Леопольд,

– Вроде бы ничего, – отвечал Кристоф, – хотя, сказать по правде, я ее не разглядел.

– Красавица! – Леопольд закатил глаза и поцеловал два пальца. – Только не вздумай приставать. Она у меня оч-ч-чень порядочная.

– Там видно будет, – философически отвечал Кристоф.

Дверь, едва скрипя, отворилась, и из-за нее выскользнула миниатюрная девушка, закутанная в плащ.

– Чего так долго, Эльза? – сказал, зевая, Леопольд. – Спала, что ли?

– Вы б еще раньше пришли, – сказала девушка. – Все уж спать легли, а вы гуляете.

– А чего б не погулять? – пожал плечами Леопольд. – Вот человек вообще только что, час назад, проснулся. Кстати, познакомься – Кристоф.

– Очень приятно, – сказала девушка, – Эльза. Вы всегда так допоздна спите?

– Нет, – сказал Кристоф. – Что вы, право, только лишь иногда, по самым большим праздникам…

– А вчера неужели праздник был?

– А как же! Святителя Вездекакия! – хором ответили друзья.

Эльза расхохоталась.

Лишь когда они вышли на скупо освещенную газовым фонарем улицу Пятидесяти Трех Великомучеников, Кристоф взглянул в лицо своей собеседницы и остолбенел, как святой Евграф, пораженный молнией. Эльза спросила:

– Скажите, Кристоф, почему вы так странно на меня смотрите?

– Я видел вас во сне, – сказал Кристоф.

– Неужели? – спросила Эльза.

– Наверное, ты была в его сне графиней, – сказал Леопольд, – за тебя нашему бедняге Кристофу потом оборвали уши.

– Неужели то, что вы говорите, правда? – спросила удивленно и вместе с тем немного смущенно Эльза.

– Истинная правда, – сказал Кристоф. – Только в моем сне вас звали Вероникой. Я объяснился вам в любви…

– Можете объясниться и наяву, – сказала Эльза, – только учтите: целоваться я с вами не собираюсь.

«Тысяча дьяволов! – только и успел подумать безмерно удивленный Кристоф. – Что ж за сон такой мне снился?» Но толком додумать свою мысль он так и не успел.